Мор

Едва не схлопотав по лицу ногтями, я прижал циркачку к сиденью и отвесил крепкую затрещину.

— Берта, очнись!

— Себастьян? — охнула девушка, у которой наконец прояснилось в глазах. — Где мы?!

— В заднице, — лаконично ответил я. — Идти сможешь?

— Не знаю. Ноги будто ватные. И лица совсем не чувствую.

— Сможешь или нет?!

— Не знаю! Что происходит?!

— Потом, — отмахнулся я и выбрался из кареты. Чужой взгляд не отпускал, и ощущение слежки просто сводило с ума.

Оглядев улицу, я взмахом руки подозвал с интересом пялившегося на карету местного обитателя, одетого хоть и скромно, но опрятно.

— Эй ты, ходь сюды!

— Чего угодно, вашей милости? — не без колебания подошел мужичок и легонько поклонился, не зная, с кем имеет дело. С кучером? Слугой? Жуликом каким?

— Монету сшибить хочешь?

— Завсегда, завсегда, — обрадовался прохожий. — А что делать надобно?

— Мне тут с дамой уединиться надо, пока хозяин по делам отбыл. А на месте стоять нельзя, — я указал на синяки под глазами, — не прибуду вовремя на место, опять вздует. Отвезешь нас, отвалю пару реалов.

— Идет! — Мужичок поспешно взобрался на козлы и протянул руку. — Только половину, чур, вперед.

— С лошадьми-то управишься? — засомневался я, доставая из кошеля монету.

— Еще спрашиваете! Конечно, справлюсь!

Я швырнул ему реал и распорядился:

— Езжай к скверу Святой Майи, что по дороге в порт. И стучи, как приедем, понял?

— Чего не понять? — ухмыльнулся мужичок и взмахнул вожжами.

Лошади тронулись с места, я захлопнул дверцу и уселся рядом с Бертой.

— Что с тобой? — только тут разглядела она мои синяки.

— Неважно, — поморщился я. — Рассказывай, что в «Старом рыцаре» случилось.

— Но…

— У нас мало времени. Не тяни!

Растиравшая лицо девушка ожгла меня раздраженным взглядом и отвернулась.

— Я плохо помню, — призналась она. — Туда вломились какие-то головорезы и схлестнулись с громилами Валентина. Мы с Марком бросились к черному ходу, там нас и скрутили.

— Гуго? Дрозд?

— Не знаю. Нас сразу в карету затолкали и увезли. Там еще пожар был, знаешь?

— Бесов праздник! — выругался я.

И как в таких условиях планы строить? Никакой определенности!

Захватили Гуго и Валентина или нет? Живы ли они вообще?

Реально их вытащить?

Сплошные вопросы.

Ясно лишь одно — Марк крепко влип.

— Куда вас отвезли? — выбросив из головы посторонние мысли, спросил я.

— Не знаю, — помотала головой Берта. — Повязку с глаз уже в каком-то подвале сняли. Но слишком там обветшало все для тюрьмы. Какой-то заброшенный дом, не иначе.

Потайной отстойник для задержанных? Очень интересно. Еще б теперь выйти на него…

— Дальше что?

— Сразу на допрос потащили. О тебе спрашивали. Где скрываться можешь, с кем связь поддерживал.

— А о том бесноватом в доходном доме? Спрашивали, кто о нем проболтался?

— Нет, только о тебе.

— Кто допрашивал? — Я выглянул в окошко и вернул занавеску на место. Рано.

— Думаешь, они представились? Но дядьки серьезные были. — Берта поежилась. — Очень серьезные.

— Ну и что ты?

— Я дурочкой прикинулась, а они даже бить не стали. Просто вдруг как отрезало, и только утром уже в тот дом отвезли…

Просто отрезало? Да нет — не просто. Выходит, кто-то сломался. Кто-то все рассказал. Но почему не спрашивали о бесноватом? Вот в чем вопрос. Неужели свои языком трепанули? Или донесение перехватили?

— А с тобой-то что приключилось?

— Нарвался, когда в кабак возвращался.

Я откинулся на спинку и неожиданно ощутил жуткую усталость. Избитое тело налилось свинцом, и незамедлительно заныли полученные вчерашней ночью побои.

Но нельзя расслабляться, нельзя.

— А как узнал, где меня найти? — нахмурилась Берта.

— Птичка на хвосте принесла, — хмыкнул я и, не желая продолжать разговор, приоткрыл дверь и высунулся наружу. Постучал по крыше кареты, привлекая внимание мужичонки на козлах, и распорядился: — Тут напрямки, через арку езжай, а то встанем!

И в самом деле — дорога впереди пошла в горку и тащившиеся в попутном направлении тяжело груженные телеги начали сбавлять ход. Кучер только кивнул и направил лошадей в проулок.

— Сейчас иди в Старый Жемчужный переулок, найдешь там таверну «Перченая устрица». Я над ней комнату снял, скажешь, что пришла к Гильермо Лидо, тебя проведут. Жди меня там.

— А ты?! — всполошилась девушка.

— Попробую разузнать, где остальных держат, — отделался я полуправдой.

— Ты ведь не кинешься их спасать в одиночку? — насторожилась циркачка, уловив в ответе какую-то недосказанность.

— Разумеется, нет!

Обогнав тащивших к реке корзины с бельем прачек, карета въехала под арку, и я распахнул дверцу.

— Идем! — Выпрыгнул на ходу, выдернул за собой девушку и предупредил: — Все, дальше порознь! Ты меня не знаешь!

Берта послушно отстала и смешалась с толпой измотанных тяжелой работой теток, а я поспешил прочь. Пробежал двор, заскочил в парадное соседнего дома и юркнул под лестницу. Отпер своим ключом дверь давным-давно пустовавшей каморки, сунул в тайник серебряную шкатулку и без промедлений бросился к черному ходу. Уже совершенно спокойно вышел в переулок и без какой-либо спешки зашагал на встречу с франтом.