Мономашич. Мстислав Великий

Оба успели посетить Святую Софию в Константинополе, и, ступив на землю Киева, Изяслав первым делом повёл своего спутника в Софию Киевскую. Красота русского храма, совсем юного рядом с византийским, не испытавшего ни разора, ни пожаров, ни грабежей, поразила Сигурда.

   — Истинно ваша страна есть достойная дочь Византии, — сказал он, когда вышел после молебна на воздух. — Такую красоту я видел только в Константинополе.

   — Мы, русские, на своей земле живём, — ответил Изяслав. — Византии мы не подданные, а союзники. У нас своя красота — у них своя. Ты не всё ещё увидел у нас, друг Сигурд, а потому не спеши судить.

   — Мой путь лежит в Новгород, откуда надлежит мне воротиться ко двору отца моего. Друг Изяслав, останься со мной! Будь провожатым!

Изяслав посмотрел на Сигурда. Он был старше его на каких-то двенадцать лет, но смотрел на юношу, едва проводившего двадцатую зиму, как на сына, в котором отказала ему судьба. Может быть, потом, когда он осядет на родине и женится, и у него родится мальчишка с синими глазами и льняными кудряшками.

   — Добро. Будь по-твоему!

До Новгорода большую часть пути проделали верхами, двигаясь вдоль берега Днепра. Для гостей издалека были открыты все пути — Черниговское княжество миновали так же легко, как Киевское. От Смоленска, перейдя Западную Двину, двинулись на север до Ловати, а оттуда до Новгорода рукой было подать.

По Ильменю шли уже на ладьях — князь новгородский Мстислав Владимирич знал о приезде родича и выслал встречающих. К нему недавно прибыл гонец от Маргарет Норвежской — сестра Христины поддерживала связь с Русью, будучи умной и дальновидной соправительницей своего мужа Магнуса Голоногого. У самой Маргарет не было детей, всю любовь она отдала пасынку Сигурду и мечтала повыгоднее устроить его судьбу. Родство с Русью должно было обеспечить сыну Магнуса нужные связи и придать вес.

Христина хорошо знала старшую сестру, тоже не теряя связи с родней. Она сразу поняла, о какой судьбе и каких связях Сигурда идёт речь в посланиях. Старшей дочери Мальфриде было всего тринадцать лет, но и отец, и мать знали, что она давно созрела для брака. А тем более для столь выгодного, как родство с норвежскими королями. Неудивительно поэтому, что Сигурда ждали и встречали как будущего родственника.

2

Дорогого гостя ради Мстислав перебрался на Ярославово дворище, где новгородский князь бывал изредка, короткими наездами, предпочитая Городище в трёх вёрстах к югу. После Ярослава Мудрого князья редко задерживались в бывшем его тереме. Ради гостя всё вымыли сверху донизу, натёрли воском полы, распахнули окна, впуская свежий ветер с Волхова и праздничный лёгкий перезвон колоколов. В чистом небе плескали крыльями голуби, кружа над маковками теремных строений.

Не чуждающийся иноземных обычаев — как-никак внук последнего короля Англии и муж шведской принцессы — и желая сделать приятное супруге, Мстислав принял гостя по обычаям его родины. Умывшись с дороги, переодевшись в лучшее своё платье, в плаще с крестами на плечах, позвякивая шпорами — знак рыцарского достоинства, — придерживая левой рукой рукоять меча, Сигурд в сопровождении трёх своих спутников, двух норвежских рыцарей и Изяслава, предстал перед Мстиславом Новгородским.

Тот сидел на стольце прямой, расправив плечи, вскинув голову, строгий и красивый. Он чем-то напомнил Сигурду отца, которого не видел несколько лет. Тем более что стройная худощавая женщина, сидевшая по левую руку от князя, живо напомнила принцу его мачеху Маргарет — сёстры были очень похожи между собой. На миг Сигурд замер, глядя на богатые одежды и убранство венцов князя и княгини. Потом опомнился, поклонился, прижимая руку к сердцу.

   — Приветствую тебя, кесарь Мстислав Вальдемарссон, владыка Великого Новгорода, с женой твоей Христиной в твоём городе, — произнёс он и скосил глаза вбок, ожидая, когда переведут его речи.

   — И тебе привет, Сигурд Магнусович, — неожиданно на шведском наречии отозвался Мстислав. — Рады мы, что ты навестил нас. Лёгок ли был твой путь?

   — Благодарение Господу, всё прошло благополучно, — ответил Сигурд, поражённый познаниями князя. С Изяславом они общались по-латыни и гречески, другие языки рязанец знал кое-как. Норвежец не думал, что князь Новгорода, ни разу, по слухам, не покидавший Руси, столь чисто и бегло говорит по-шведски.

   — Мы рады это слышать, — кивнул Мстислав и чуть заметно улыбнулся. — Ты служил Господу, сражаясь за Гроб Господень?

   — Да, кесарь. И наш поход завершился удачей. Неверные разбиты, святыня христианская очищена от их скверны.

   — Сие есть богоугодное дело, — Мстислав перекрестился на видневшиеся в окно купола Софии Новгородской. — Сердце всякого христианина радуется при этой вести. И я рад принимать у себя воинов Христовых, пострадавших за святое дело!

Теперь уже перекрестились все.

   — Куда же дальше лежит твой путь, Сигурд Магнусович? — продолжал расспросы Мстислав.

   — Домой, к отцу и матушке, — был ответ.

   — Здорова ли королева Маргарет? — в первый раз подала голос Христина.