Монограмма

Этот параллелизм существования, непересекающиеся совпадения поражали ее. Например, слова, слышимые из бормочущего на стене радио, телевизора, открытой форточки, и слова, ею в то время где-либо читаемые (в журнале, книге), думаемые, произносимые — часто буквально, абсолютно совпадали, точка в точку, миг в миг, причем слова редкие, незатертые, и причем буквально совпадая даже в грамматической форме, написании; потом стала замечать, что совпадают уже целые предложения, конструкции, абзацы. Реальность, словно резиновый жгут, упругая палка, как бы перегибалась пополам и, на миг совпав концами, соединившись ими, завибрировав, распрямлялась — и обнажалась иным смыслом. В этой вибрации, смятении времени, пространства, в двоении вдруг являлось все разом — не прошлое, настоящее и будущее по отдельности, а все сущее разом, одновременно, словно вся масса жизни, масса чувствований и эмоций, неуничтожимая, как и физическая масса, всегда и предвечно существовала где-то не в этом мире, с его испода. Сначала думала — совпадение, наше, так сказать, вечно предписывающее миру свои собственные законы сознание, потом, после одного случая, поняла: нет, не случайно.

Звонила как-то Але в другой город (сестра с мужем отдыхали в Средней Азии), разговор вдруг прервался, в трубке что-то защелкало, и чей-то далекий незнакомый голос вклинился в их разговор (Аля, затаив дыхание, тоже на том конце слушала).

— Лида?

— Я, — удивленно ответила она. — А кто это? — Поняла, что чужой голос.

— Ну, как ты, все нормально?

— Да ничего вроде, как всегда. Работаю.

— А Марина Васильевна, здорова?

— Тоже ничего, спасибо, а кто это?

— Ты что, не узнала, Лида? Эта я, Люба.

— A-а, не сразу, Люба, извини. — Лида вздрогнула.

— А Настя сейчас где? Что-то давно не вижу ее.

— Где же ей быть, в детском саду, — все более удивляясь и вдруг испугавшись, проговорила уже совсем севшим голосом Лида: подсознанием уже все поняла.

— Что, разве она в садике сейчас работает? Да что ты как неродная, Лидка, это же я, Люба. Ты что, не узнала?

Лида испуганно зажала трубку, осторожно положила на рычаг. Сначала подумала, что это та, лежавшая с нею в роддоме Люба (неприятно кольнуло сердце) интересуется своей Настей. Потом поняла, что ошибка, межгород — и отпустило. Но тут же спохватилась, что нет, все-таки не ошибка, не совпадение, а голос оттуда, с левой, изнаночной, стороны мира, и что если она не положит сейчас трубку, то узнает про себя и своих близких все, лучше не знать. Испугалась, выскочила как ошпаренная из кабины. Что думали сейчас там? Долго думала обо всем этом, пыталась узнать чувством. Лучше знать не от других, а от себя. Так можно предупредить. Всю жизнь боялась гадалок, прорицателей, обходила их стороной. Всегда боялась магии, будучи сама магом. С Алей они потом это в письмах обсуждали (она тоже весь разговор слышала), сестра признавалась, что ждала, что вот-вот спросят и о ней, и не выдержала, тоже положила трубку. Страшная обыденность и какая-то двойная подкладка этого разговора потрясли обеих. Аля, правда, потом все это вытеснила и со смехом говорила, что никогда не верила в чертовщину. Чуть ли не призналась, что разыграла ее. Лида не поверила.

№ 94. Лида принесла Кирику очки и осталась у него. Летом, в каникулы, решено было играть свадьбу. Со свадебным путешествием.

Софья Францевна заняла комнатку поменьше, бывшую сына, даже собиралась со временем совсем съехать к тетке, была счастлива, готовилась к свадьбе, внукам, но Кирик, до последнего момента во всем с матерью соглашавшийся и выдававший ей на приготовления бесчисленно денег, вдруг накануне объявил, что свадьбы не будет и что они едут в свадебное путешествие в Хосту. На юге у него был давний приятель, с которым они учились в техникуме.

Они собрали чемоданы, набили сумки закупленной уже снедью, доехали поездом до Свердловска, сели в самолет, но в Адлере, куда они прибыли из-за непогоды с большим опозданием (сидели в Свердловском аэропорту), Кирик вдруг засомневался, закапризничал и наотрез отказался ехать в Хосту к другу. Да и какой друг, просто учились вместе, Кирик его не раз выручал деньгами, едой. Кирику казалось, что друг его не так примет. Да и вообще, грузины, они, конечно, очень гостеприимные, но и своего не упустят, любят русских женщин — Кирик с подозрительностью посмотрел на жену. Ей уже было все равно. Хоть обратно домой, на кухню, так она насиделась в аэропорту. Да еще зубы, женские неудобства, пропадающая в сумках дорогая еда. Погода тоже не баловала: дождь, ветер, солнце бледно, туманно, холод, сырость. Море было где-то рядом, но не радовало. Решено было брать такси и ехать в Сухуми, снять там комнату, все-таки южнее, теплее.