Моногамия. Часть 1

Когда-то он носил меня на руках, словно лёгкое воздушное пёрышко, когда-то на его широкой груди я терялась как маленький беспомощный котёнок, когда-то он соблазнял меня одним лишь только своим видом, своей улыбкой… А теперь он немощен настолько, что не может делать элементарные вещи, не может помыться, не потеряв при этом сознания, не может дойти до машины сам, когда мы едем в клинику, не может есть, почти не может одеться, не может мне противостоять и покорно повинуется, чаще всего, но не сейчас. Сейчас он смотрит на меня умоляющим взглядом, полным боли, даже муки, и снова просит:

— Выйди отсюда, прошу тебя!

И я понимаю, насколько ему важно это. В эту секунду, в это мгновение ничто так не ранит его, как моё созерцание его бессилия, его физического упадка, его слабости, его беспомощности…

И я подчиняюсь:

— Хорошо, ты сможешь сам подняться? Или мне вначале помочь тебе, потом выйти?

— Я сам…

— Хорошо, я выхожу.

Сразу же отворачиваюсь и поднимаюсь, знаю, он следит за мной, и я нарочно не смотрю на него, выхожу тут же.

Сижу опять не на кровати, а на нервах, снова боюсь, и тут мне в голову приходит мысль, подхожу к двери:

— Алекс!

— Да?

— Мне можно войти?

— Можно.

Захожу, он уже поднялся, бёдра завёрнуты в полотенце, тело худое до такой степени, что у меня сжимается сердце, я его голым не видела ещё ни разу, максимум — без футболки, но это выглядело не так устрашающе.

— Я знаю, что мы сделаем.

— И что же?

— Зачем тебе душ? Пусть это будет ванна! Я знаю, ты обожаешь душ, но пусть он временно будет недоступен, в джакузи даже круче всё будет, вот увидишь.

— Хорошо. В следующий раз…

Поэтому сегодня я набираю ему ванну, вернее это не ванна, а джакузи, настолько большое, что его почти можно назвать мини-бассейном. Я мудрая женщина, я знаю, что нужно делать: добавляю пену для ванн, знаю, ему нельзя сейчас перебарщивать со средствами гигиены, но в данном конкретном случае это необходимость — он не стерпит, если я увижу его голым, а мне нужно быть с ним, потому что я элементарно боюсь, в прямом смысле очень сильно боюсь оставлять его в воде одного — ещё утонет ненароком…

— Иди, ложись в ванну, я приду и помогу тебе.

— Нет, я сам.

— Там всё в пене.

Он смотрит на меня внимательно, затем соглашается.

{Coldplay — Midnight}

Вхожу, Алекс в джакузи, всё отлично, стоять ему больше не нужно, ванна — та же постель, только с водой. Сажусь рядом, но так как без дела сидеть я не люблю, беру губку и начинаю мыть его руку. Алекс смотрит на меня: в глазах его боль, и я внезапно понимаю, почему… Ровно так же точно, я уже однажды мыла его, но тогда он был моложе, здоровее и красивее, он смеялся, и, вымытый, затащил меня в джакузи прямо в одежде, целовал своими самыми жаркими поцелуями, потом доводил до исступления своими ласками, и мы занимались любовью страстно, нежно, горячо и много раз…

Теперь он другой, я другая, жизнь другая, всё другое. Тихо, очень медленно и очень ласково я говорю ему:

— Всё пройдёт… Всё наладится… Вся боль уйдёт и забудется… Ты снова будешь сильным, снова станешь мужественным, самым сильным и самым мужественным из всех, будешь кружить женщинам головы своей красотой… Вот увидишь, я обещаю тебе — всё так и будет… — мой голос так нежен и так ласков, он стелется умиротворяюще, обволакивает, успокаивает…

От этих моих слов происходит нечто необыкновенное, невероятное: Алекс закрывает глаза, и, к моему величайшему удивлению, позволяет мне мыть всего себя и наслаждается этим… Мои руки бросают губку и скользят по его нежной коже, обводя контуры его тела, всё ещё красивого, всё ещё живого… На его губах почти улыбка, он дышит глубоко, мои руки на его груди, и я слышу как часто бьётся его сердце — он счастлив в эти мгновения как ребёнок… Да, он — мой ребёнок сейчас, но в отличие от детей, которые принимают заботу и ласку как должное, ловят поцелуи и ухаживания на бегу, не отдавая себе отчёта в том, насколько ценно обладание этим сокровищем — заботой любящего человека, Алекс знает ей цену, как никто другой, и наслаждается всем свои существом… Он ловит мгновения, он теряется в них… Впервые за многие месяцы, а возможно и годы, ему хорошо, действительно очень хорошо, и это завораживает меня, я получаю сама немыслимое удовольствие от того, что происходит сейчас… У меня появляется неудержимое желание залезть к нему и прижаться, но я не решаюсь сделать это, ведь мне неизвестно, как он отреагирует, как воспримет это. В этот период жизни я понятия не имею, что у него в голове, он так далек от меня…

{Maxence Cyrin — Where Is My Mind (Pixies Piano Cover)}

В один из холодных октябрьских вечеров приехал Марк. Он нечастый гость, мужчинам вообще очень тяжело переносить унизительные и болезненные встречи с умирающими, кем все упорно считают Алекса. Но из всех своих друзей Алекс готов видеть только Марка, они часто говорят по телефону, обсуждают наиболее важные рабочие вопросы, те, которые решить без мнения или подписи Алекса невозможно.