Моногамия

- И не раз. Ты думаешь, почему я прихожу так поздно? Она умудряется достать меня везде, и чешет такое, что я просто диву даюсь. Но я таких как она встречал и не раз, прекрасно знаю эти методы. Они гениальны, но только до тех пор, пока их не раскусили. Я дурак, что позволил ситуации зайти так далеко: раз ты отключила телефон, она хорошо поработала над тобой. Я прав?

- Прав.

- Посмотри на меня.

Я подняла голову и получила невыразимо долгий, горячий поцелуй, страстный, переполненный любви и желания. Мудрый Алекс вложил в него всю свою энергию, свои чувства и эмоции ко мне, что были у него, и после этой ласки, я внезапно обновилась, как зависшая страница в интернете.

- Легче? – мягко спросил он, оторвавшись, наконец, от меня, но не разжимая объятий.

- Намного, но после того, как ты открыл эту дверь, всё итак встало на свои места.

- Лера, не верь никому и никогда, верь только своему сердцу и помни о том, что я обещал тебе: я никогда не обижу тебя. Никогда, никак и ничем. Помни это, пожалуйста, всегда, и всегда говори со мной прежде, чем впадать в панику. Ладно?

- Ладно.

- Что Лурдес не спит так долго?

- Чувствует, наверное, что я на нервах.

- Ты кормила её уже?

- Да, но она не сосёт.

- Успокойся, всё хорошо, сейчас я сделаю нам чай, и ты спокойно покорми её, а я укачаю, идёт?

- Идёт.

- И не переживай, проблему твоей сестрички я решу быстро и с минимальными потерями для нас. Кстати, куда она поехала?

- А ты не знаешь?

- Нет. Стэнтон отрапортовал только о том, что его вызвали, а куда направляется, не знал.

- Ну, мне она сказала, что ужинает с тобой.

Алекс поднял бровь, веселясь.

- Вот это номер! А почему я не в курсе?

- Ты у меня спрашиваешь?

- Ты из-за этого так разозлилась?

- Нет, не из-за этого. И лучше не спрашивай, это стыдно и унизительно для меня, что я позволила вывести себя на эти глупые эмоции.

- Хорошо, не буду. Пойдём со мной на кухню. Побудь со мной, пока я чай буду делать.

- Ладно. Ты ужинал? – спросила я, уже в кухне.

- Нет, не успел, ужин с партнёром перенёс на понедельник уже. Это не была важная встреча, так что не переживай.

- Я не переживаю. У тебя итак слишком много денег.

- Не у меня, а у нас, во-первых, а во-вторых, я работаю не из-за денег. Хотя в последнее время и из-за них тоже. Ты, наверное, права. Давай в следующем году, когда Лурдес подрастёт, я выгадаю окно побольше, и мы махнём куда-нибудь в Европу летом? Что скажешь?

-Скажу, что это было бы здорово, - настроение у меня стало подниматься.

Алекс тоже умело манипулировал чувствами и эмоциями других людей, но делал это всегда только во благо, а ни в коем случае не во вред. Остаток вечера мы провели вдвоём, поедая доставленный из итальянского ресторана ужин, долго беседовали в тусклом расслабляющем свете свечей о том, куда поедем и что будем смотреть в Европе в следующем году, потом Алекс рассказывал, что за проекты задумал на предстоящий год, и что ему для этого нужно. Когда Лурдес, наконец, заснула крепко и ушла в ночной сон, мы приняли вместе душ и долго занимались любовью, после чего я уснула совершенно счастливая и расслабленная в объятиях любимого мужчины, который мастерски залечил рану, нанесённую доброй сестричкой.

Утром в субботу Николь долго не выходила из своей комнаты, и мы с Алексом наслаждались друг другом уже при свете дня: снова занимались любовью, потом у нас был воскресный совместный класс йоги с инструктором, затем совместный душ, и снова с любовью. Когда появилась Николь, заспанная и явно перебравшая накануне вечером спиртного, мы с Алексом как дети резвились в бассейне, целуясь и гоняясь друг за другом.

Взгляд сестры был неопределённым и странным. Я вышла из воды, не желая провоцировать её зависть, а Алекс остался плавать.

Солнце заливало ярким золотым светом нашу белоснежную террасу и бирюзу огромного переполненного бассейна, излишки воды которого изливались через внешний край.

Алекс рассекал в бассейне с животной грацией, его мощные руки разрезали воду изящными взмахами, чередуя стили браса, баттерфляя и кроля всякий раз, как он заходил на новый круг от борта к борту. Его смуглая спина, разрисованная почти на половину иссиня-чёрным рисунком татуировки, сверкая на солнце стекавшими потоками воды, играя волнами подаренных ему природой мышц, не могла оставить равнодушным ни одно женское существо. Зрелище буквально сшибало с ног, наполняя физическое неимоверным, нестерпимым желанием заполучить близость, испытать восторг тактильного контакта, исследовать каждый изгиб ладонями, покрыть поцелуями смуглую мужскую кожу.

Именно это всё и было написано на лице моей двоюродной сестры Николь. Я не сердилась на неё и не ревновала, потому что знала, её чувства неподвластны контролю. Нельзя просто сказать себе: «Не смей хотеть, не смей желать». Даже более того, Алекс, несомненно, принадлежал к числу тех людей, красота которых настолько поражает и порабощает, что запретить своим глазам смотреть и наслаждаться практически невозможно.