Моногамия

И вот теперь, Алекс, которому я доверяла больше, чем себе, а в последнее время, усыплённая его непомерной заботой настолько, что совершенно разучилась, кажется, уже думать, предвидеть и что-либо анализировать, теперь он был почти что невменяемый, порядком странноватый тип под действием неизвестного наркотического вещества. Я, во-первых, внезапно оказалась в ситуации, когда мой, расслабленный на лежаке беззаботности, мозг необходимо было срочно собрать в кучу, а во-вторых, заняться давно забытым ремеслом – думать и держать всё под контролем. Да, именно этим и занимался все последние месяцы мой муж – он всё контролировал, он следил за всем, он продумывал и решал все вопросы, осчастливив меня возможностью расслабленного дрейфа.

Не задумываясь, я пытаюсь остановить его рукой:

-Алекс, стоп, нам нельзя, ты забыл?

Но непросто горячее, а жаркое дыхание снова обжигает мне ухо:

- Лера, ты такая красивая …

- Алекс остановись…

-Ты же говорила, что у тебя всё в порядке уже, ещё три дня назад, забыла? - и его губы влажно и страстно ласкают мою шею и уже спускаются к груди, едва прикрытой шёлковой тканью рубашки.

- Алекс, ты нетрезв, потом же жалеть будешь!

- Не буду, точно не буду … - целует, захлебываясь, мою грудь и стаскивает с меня просторную шёлковую рубашку. - Я буду очень нежным, очень аккуратным, я обещаю… Лерочка, моя Лерочка…

- Алекс, прошу тебя, отцепись, ты же можешь навредить ребёнку!

- Нет, этого не случится, я же его папочка, как же я могу ему навредить? А мамочка уже тоже соскучилась, я же вижу, а что тут у нас … Ооо, да мамочка не просто скучает, она уже тут тоскует во всю…

Я в шоке… Алекс в сексе нем как рыба обычно, если и скажет что, то так тихо и робко… А тут просто какой то словесный шквал и ураган!

- Алекс, я сейчас лягну тебя, потом не обижайся!

- Не надо, пожалуйста, не дерись! Ты же знаешь, как я это не люблю! – несмотря на странное поведение, речь у него чёткая и, на первый взгляд, вполне осознанная, а это пугает ещё больше, потому что отпихнуть пьяного и бессвязно мямлящего человека гораздо легче, а этот на вид так вообще трезв, и только знающая слишком хорошо его я могла бы заподозрить, что с ним происходит что-то не то…

- Лерочка, солнышко моё, ну пожалей меня, ну пожалуйста, я же с ума уже схожу, скоро двинусь от напряжения, мне ну очень нужно уже, как же ты не понимаешь…

Судя по тому, что тело его под моей ладонью действительно каменное, он и в самом деле страдает он напряжения, а как он привык снимать его, мне уже давно было известно…

Я отпихиваю его снова, а он стонет в подушку, скрутившись калачиком:

-Ааа, сейчас пойду стену грызть! Жестокая ты, бессердечная! Нет, стены мне не хватит, пойду на террасу, выгрызу ещё нам бассейнчик один, мы же хотели детский, вот и сэкономим заодно! Да, заодно проветрюсь, может легче мне там станет, а как думаешь?

-Думаю, что ты просто пьян или под наркотой какой-то, выветрится и всё пройдёт.

- Да, конечно, выветрится, но ничего не пройдёт! И не проходит никогда! Если я не говорю об этом, это не значит, что этого нет!

- О чём ты не говоришь?

- О любви, Лерочка, о ней, моя хорошая, ты же не знаешь, наверное, что я хочу всегда и везде, что мне нужно минимум раза три в день, чтобы быть в форме и уметь концентрироваться. Ты же не знаешь, каких усилий мне стоит сдерживаться, и знай: я хочу по утрам безумно хочу, до одури хочу, я люблю по утрам, а ты вечно спишь…

Обалдеть, вот это поток правды, отрезвляющей, надо сказать… И ведь знала же про его любвиобильность … Вот что делать в такой ситуации? Мужу уже физически плохо от неудовлетворения его физиологических потребностей. «Что делать, что делать! Разрешить, конечно!» - вещает моя мудрость. И я разрешаю, великодушно, не без опаски, но с предупреждением…

И он в одну секунду, в какое-то мгновение дорывается, наконец, до моего тела. Действительно медленный, нежный, неглубокий, осторожный и аккуратный, несмотря на своё не вполне вменяемое состояние, и … и стонущий! Я впервые слышу как сладко он стонет, не сдерживаясь, не запрещая себе… То стонет иногда надрывно, то шепчет задыхаясь... Тут вдруг мне открылось словесное его ласкание, то, о существовании которого я и не подозревала:

- Лееера… - и поцелуи синхронно медленным движениям…

- Ты моя Лерочка! Ты вся моя! Всё ещё не могу поверить - ты моя!

- Моя маленькая, тоненькая девочка с голубыми глазами … Как же я хотел тебя … и хочу… хочу быть твоим мужчиной, защищать тебя от всего… от всех…

-Как я люблю твои ушки! И щёчки и глазки… Нет не глазки, а глаза, мои голубые глаза, такие глубокие, что я раз утонул и не смог выбраться и не смогу уже никогда …

- А твои губы, Боже! Твои губы, Лерка, ты хоть догадываешься, что они делают со мной? Нет? А знаешь, на что они похожи?

- А теперь ещё и этот твой животик… Он совсем добил меня, я теперь как прибитая маленькая мышка… Нет, я безвольный раб …

- Лерочка, девочка моя сладкая … какая же ты сладкая … ты сахарная … нет, ты медовая и ароматная, как халва и поцелуи…