Моногамия

- Вкусил, но не наелся! - ответил он как всегда со своей лучезарной улыбкой.

Хитрец, подумала я. Мне очень хотелось строго отрезать, что я больше не хочу детей, хватит с меня и нет больше моих сил, но подумала, что, пожалуй, надо быть поумнее.

Потом Лурдес заболела, мы умудрились летом простудить её, и я впервые увидела, как Алекс сходит с ума не по мне. Я всерьёз больше за него переживала, объясняя, что это обязательная партия любой детское оперы, и что таких будет ещё огого сколько, и что так переживать не стоит, что всё обойдётся, дети болеют и выздоравливают в основном… ну почти всегда. Алекс сказал:

-Я не знал, что это так больно!

Я вспомнила про онкобольных детей, о которых Мария рассказывала мне, и подумала, что он всё-таки знал. Я точно решила тогда больше не рожать ему.

Глава 23 Николь

У меня есть двоюродная сестра Николь, личность по всем параметрам незаурядная, но не слившаяся со мной в экстазе взаимопонимания и притяжения. В детстве мы много времени проводили вместе, потому что Николь с Генрихом отцовский брат Михаил каждый год привозил в солнечную Молдавию греть детские косточки после лютых Новосибирских морозов и сумасшедших ветров. Генрих старше меня на год, Николь младше на четыре года. С самого начала отношения с ними у меня не задались: Генрих был абсолютным и полным придурком, доставая меня своей просьбой показать … то самое место, пока однажды я не пообещала ему, что покажу, но только после него. Он согласился, а я дёрнула его за то самое место со всей дури и убежала с громким смехом. Потом долго мыла руки и гордилась собой. С того момента у нас с двоюродным братцем началась открытая конфронтация: мы ссорились, подначивали друг друга и оскорбляли, дрались каждый день, из-за чего мать Генриха и Николь, которая отдыхала «на юге» в деревне Одесской области вместе со своими детьми, буквально сживала меня со свету. Если бы не бабушка, она бы, наверное, съела меня совсем. Моей старшей сестре Кире повезло больше – она влюбилась в мальчика и встречалась с ним, из-за чего наши родители, относившиеся с уважением к первому чувству старшей дочери, позволяли ей проводить лето в Кишинёве, а меня безжалостно отправляли «на воздух и фрукты». В общем, каждое лето я проживала в осином гнезде. Выживала, как могла. Закалила характер и нарастила мышечную массу настолько, что смогла однажды даже дать отпор Генриху, который попытался изнасиловать меня в 15 лет, но вместо сомнительного удовольствия получил яростный удар в пах, да такой, что у него даже в глазах потемнело. С того момента он перестал трогать меня вообще, сосредоточившись на деревенских девчонках, а потом как-то годы спустя, будучи уже взрослым и женатым, на свадьбе Киры он извинился «за тот случай» и признался, что даже был влюблён.

Так вот при всём этом, я с полнейшей уверенностью могу сказать, что Николь хуже своего братца раз в десять. Она ничего не делала напролом, но всегда добивалась своего вероломно манипулируя взрослыми и доводя меня этим до бешенства. С ней тоже мы были в контрах, но на уровне гораздо более изощрённом, чем с Генрихом, и я всегда проигрывала, даже несмотря на то, что была старше на целых четыре года…

Я и сейчас не перестаю удивляться тому, сколько женской хитрости и мудрости было заложено в маленькой белобрысой головке Николь. Она всегда получала то, что хотела: её природная способность добиваться своего любой ценой, помноженная на талантливо выращенный в ней родителями эгоизм «младшей сестрёнки», давала, порой, сногсшибательные результаты. Выучившись в Новосибирске на актрису, Николь стала звездой местного пошиба, оказалась женой сибирского миллиардера, державшего разнообразный крупный бизнес во всём регионе, купалась в деньгах, как вареник масле и тешила гордость честолюбивых родителей. Но Николь имеет характер. Ей не нужен мужчина с деньгами, ей нужен любимый мужчина с деньгами. Поэтому она, не долго думая, покинула своего миллиардера, отнюдь не престарелого, а достаточно импозантного, спортивного и подтянутого мужчину старше её на 20 лет и имевшего до Николь семью с тремя сыновьями. Ушла она не с пустыми руками, а с огромной квартирой и миллионами, о количестве коих меня в известность не ставили.

Ну и, как водится, будучи женой миллиардера, Николь обо мне и не вспоминала, детство осталось в прошлом, а во взрослой жизни общаться у нас не было ни времени, ни желания, ни поводов. Так было до тех пор, пока женой миллиардера не стала я. А я стала женой красивого миллиардера, страстного, молодого, сексуального, сверкавшего тёмными глазами и зовущей сексуальной улыбкой со страниц таблоидов, переводы коих можно было найти и в киосках Новосибирска. Кроме того, её миллиардер был в рублях, а мой миллиардер - в долларах…