Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.

Из княжеской династии Рязани выжил только один полулегендарный Ингварь Ингваревич, известный лишь по «Повести о разорении Рязани Батыем». Да плененный монголами Олег Ингваревич (ум. в 1258 г.), который вернется из заточения через 14 лет в 1252 г. Во Владимиро-Суздальской земле погиб великий князь Юрий со всей семьей (женой, дочерьми, сыновьями) и почти все удельные князья (Всеволод и Василько Константиновичи, Ярославич из Твери). Татищев в свое время насчитал 15 погибших князей, но по сохранившимся источникам эти цифры не проверяются. Напротив, Владимирский великокняжеский летописец перечислил всех выживших после нашествия членов княжеской фамилии: «…гониша по них погании, и не обретоша а; Бог избави а от руку иноплеменник, благочестиваго и правовернаго князя Ярослава, с правоверными его сынами, бе бо у него сыновъ 6 Александр, Андрей, Костянтин, Афанасеи, Данило, Михаило, Святослав с сыном Дмитрием, и Иван Всеволодичи, и Василеи, Володимер Костянтинович и Васильковича два, и се все сохранени быша молитвами святыа Богородица»[282].

Наибольшее количество выживших относилось к зарождающейся династии Ярославичей. Старший сын Ярослава Всеволодовича Федор умер еще в 1233 г., а другого сына, неизвестного нам по имени, монголы убили в Твери в феврале 1238 г. Однако и после этого новый великий князь располагал шестью помощниками, еще не вступившими в полосу зрелости (Александр, Андрей, Константин, Ярослав (Афанасий), Даниил, Михаил). Сразу трое из них позднее также получат титул великого князя Владимирского. Восемнадцатилетний Александр к этому времени уже несколько раз оставался для самостоятельного правления в Новгороде: сначала с братом Федором (до 1233 г.), а затем ему «на руки» поручали Андрея. Другие братья были еще моложе, и круг их деятельности был ограничен. В 1241 г. родился еще и самый младший – Василий Ярославич[283].

Недвусмысленное указание летописи на то, что монголы гнались и искали перечисленных князей, может относиться к тем, кто участвовал в битве на Сити (Святослав с сыном и Владимир Константинович). Для других это не должно служить чем-то большим, чем намеком на близость к маршрутам прохождения монгольских войск. Иван Всеволодович Стародубский, как известно, на Сить не успел, как и его брат Ярослав. Сын Всеволода Константиновича (род. 1210 г.) Василий, возможно, был еще молод и не принимал участия в военных действиях – ему, скорее всего, было не более 10–12 лет. То же следует сказать о Борисе (род. 1231 г.) и Глебе (род. 1236 г.) Васильковичах, – совсем еще детях, – будущих ростовском и белозерском князьях.

Всего летопись отмечает 14 выживших князей, из которых, однако, реальными администраторами могли считаться только 24-летний Владимир Константинович и трое переступивших за 40-летний рубеж Всеволодовичей: Ярослав, Святослав, Иван. На них и легло руководство восстановительными работами. Лидером, естественно, стал старейший – Ярослав, который покинул ради этого Киев и Новгород: «Ярослав, сын Всеволода великаго, седе на столе в Володимери; [и обнови землю Суздалскую, и церкви очисти отъ трупия мертвых, и кости их сохранив, и пришелци утеши, и люди многы собрах]; И бысть радость велика хрестьяном, ихже избави Бог рукою своею крепкою от безбожных Татар, и поча ряды рядити, якоже пророк глаголет: “Боже, суд Твои церкви дажь и правъду твою сынови цесареви судити людем твоим в правду и нищимъ твоим в суд”, и потом утвердися в своем честнем княжении»[284].

Как писал Н. М. Карамзин, «Ярослав приехал господствовать над развалинами и трупами»[285]. Летописец, который работал при великокняжеском дворе, неизбежно должен был нарисовать образ князя с верноподданническим почтением и любовью. Однако если иметь представление об ущербе, нанесенном монголами, и смотреть на позднейшую достаточно динамичную реанимацию Владимиро-Суздальской Руси, то стоит признать, что новый властелин действительно проявил себя энергичным и рачительным.