Разумеется, мы не склонны связывать начало монгольского вторжения борьбой за честь княгини Евпраксии. Однако считаем, что какие-то общие отзвуки реальных событий эта история все же несет. Например, факт убийства русских послов в монгольской ставке, кажется, не вызывает сомнений. Любопытно отметить, что даже Повесть не говорит о немедленном наказании Федора, но лишь «вскоре». Поводов для этой резни могло быть несколько. Причем дипломатическая неопытность княжича Федора, да и вообще всех рязанских князей, внешней политикой которых последние годы занимался исключительно суздальский сюзерен, могла играть не последнюю роль.
С другой стороны, не следует игнорировать фактор большой межгосударственной интриги. Сепаратное соглашение Рязани с Батыем напрямую било по интересам Владимирского князя, который оказывался перед лицом еще более усилившегося врага: пропустив через свои земли монгольское войско, рязанские князья, скорее всего, вынуждены были бы к нему присоединиться. Не поддержав рязанцев, Юрий Всеволодович оказался в положении, когда был заинтересован в подстрекании монгольской агрессии против них. Получился замкнутый круг, в который были загнаны все властители северо-востока Руси необдуманными действиями суздальского «миротворца».
На дипломатическом фронте монголы еще до начала войны одержали победу. Среди виновников этого следует отметить то самое посольство, которое состояло из «жены чародеицы и двух муж с нею» и было отослано рязанцами из Воронежа во Владимир. Вероятно, именно оно окончательно склонило великого князя Юрия к необходимости отказаться от поддержки своих вассалов на юге. Аргументом могло служить то, что рязанские земли в значительной части составляют степные территории, то есть потенциальную зону интересов кочевников. Позволив монголам контролировать степь, Юрий мог считать, что сумеет отсидеться за Окским лесом, который Батый проходить не решится. На корыстные интересы и планы Владимирского князя в сообщении о разорении Волжской Булгарии в 1236–1237 гг. со всей очевидностью намекает недоброжелательный источник, скопированный В. Н. Татищевым: «Того же году [6744 (1236)] от пленения татарского многие булгары, избегши, пришли в Русь и просили, чтоб им дать место. Князь же великий Юрий велми рад сему был и повелел их развести по городам около Волги и в другие. Тогда многие советовали ему, чтоб городы крепить и со всеми князи согласиться к сопротивлению, ежели оные нечестивые татара придут на земли его, но он, надеяся на силу свою, яко и прежде, оное презрил. О, зависть безумная, по Златоусту, искал бо, егда татара других победят, великую власть получить, но за то от бога сам наказан, гордяйся бо, по пророку, смирится»[202].
Справедливости ради следует отметить, что переговоры Рязани, Батыя и Юрия Всеволодовича проходили в очень ограниченное время – не более месяца (до середины декабря 1237 г.) – и не могли содержать слишком сложных политических комбинаций или нескольких этапов. Скорее всего, Батый вел переговоры с княжичем Федором до тех пор, пока не получил от своих представителей во Владимире известие, что Юрий не будет заступаться за Рязань. Дальнейшие препирательства были бессмысленны, реки и болота замерзли, коалиции противника расстроены, а возможное сопротивление дезорганизовано. Следовало наступать, что Батый и сделал, приказав убить русских послов.
Сейчас нередко высказывается мнение, что вся эта история – провокация Батыя, призванная подтолкнуть других ханов к вторжению на северо-восток Руси. Изначально Западный поход был организован против половцев и отклонения на север не планировалось. Достаточно было заручиться нейтралитетом Рязани и Суздаля, но Батый решил иначе. Это привело его к конфликту с родственниками – некоторые отказались идти воевать в леса. Надежных оснований для такой реконструкции у нас нет, хотя, если доверять данным «Повести о разорении Рязани», она выглядит допустимой. Однако следует признать, что миролюбие тогда не было свойственно монголам, которые понимали только подчинение Вечному Небу и не допускали компромиссов. Любой мирный договор они заключали только при условии полного подчинения власти Великого хана, или этот договор был не более чем военной хитростью. Как бы то ни было, война началась.
§ 2. Вторжение: Северо-Восточная Русь, 1237–1238 гг