Монетка на удачу

— Ваши родители определенно вас любят, но они пристрастны. — По его глазам Адрианна поняла, что он ждет более серьезного ответа. — Наверное, я поняла, что вы — хороший парень, еще когда наши монеты столкнулись и вы помогали мне найти мой четвертак.

— Да что вы говорите? Значит, можно было пропустить этот ужин.

Адрианна рассмеялась.

— Думаю, вы его пропустить не могли. Ваши родные счастливы, что вы пришли. Вероятно, меньше им нравится то, что мы прячемся здесь.

— Но вы же понимаете, что я не прячу вас?

— О, это я понимаю. Но вы сами прячетесь. Вам тяжело находиться в центре внимания. Вы привыкли быть защитником, заботиться о других. Вы не знаете, как справиться с тем, что сами попали в беду.

— Адрианна, вы очень проницательны.

— Я привыкла изучать людей. Я очень долго наблюдала за жизнью со стороны из своей раковины.

— Надеюсь, тот период закончился. Вы же не хотите упустить свою жизнь.

— Пытаюсь в нее вернуться. Вы не должны тревожиться из-за своих родных. Они поддержат вас, что бы ни случилось. И они понимают, сейчас вы можете дать им только то, что в ваших силах. Никто не просит от вас большего… Так вы еще плаваете?

Столь резкая смена темы застала его врасплох.

— Хм, обычно я в шесть утра плаваю в местном бассейне. А вы?

— Так и не научилась. Мама по понятным причинам не могла учить меня, да и бассейнов рядом не было. Могу шлепать руками по воде, чтобы не утонуть, но далеко не заплываю.

— Хотите, я могу вас научить?

— Я поражена, что вы так рано тренируетесь по утрам. Я не жаворонок, но обычно работаю в ресторане допоздна… или работала.

— И будете работать. А моя одержимость плаванием родилась из желания не подчиняться огромному стрессу, который я сейчас испытываю. Плавание меня успокаивает, помогает сохранять душевное здоровье.

— Два года — долгий срок, — прошептала Адрианна, снова удивляясь его выдержке.

Уайт достал из бумажника фотографию Стефани.

— Смотрю на это личико каждый день. — Адрианне было больно смотреть в его полные страдания глаза. — И с нетерпением жду, когда снова увижу ее.

— Надеюсь, что это случится скоро… — Они обменялись понимающими взглядами. — Я только одного не понимаю. Из ваших рассказов о Дженнифер очевидно, что она не хотела быть матерью. Зачем она забрала Стефани? Почему просто не воспользовалась свободой, к которой так долго стремилась?

— Я сам все время задаю себе этот вопрос. Наверное, из мести. Большинство похищений детей родителями не имеет никакого отношения к ребенку, и все — к бывшему супругу.

— Она так сильно ненавидела вас?

— Винила меня во всех смертных грехах, в своем аресте, а я, как это ни смешно звучит, последним об этом узнал. Но именно я заставил ее лечь в центр реабилитации. И стал ее злейшим врагом.

— Все эти два года ей приходится выполнять материнские обязанности. Может, только потеряв Стефани, она решила, что все-таки хочет быть матерью?

Уайт обдумал ее слова.

— Избалованная маменькина дочка всегда хотела того, чего не могла получить. Только мысль о том, что в ней наконец проснулся материнский инстинкт, что она любит Стефани и заботится о ней, поддерживает меня бессонными ночами. По-другому я об этом и думать не могу.

— Ну, она забрала Стефани, отказавшись от всего остального из своей прежней жизни. Должно быть, это любовь.

— Извращение какое-то, — с горечью поправил ее Уайт. — Вы доели? Давайте уйдем отсюда. Эта комната меня угнетает.

— А мне она нравится. Я всегда мечтала о собственной комнате, а получила только в двадцать три года.

— У вас не было своей комнаты, даже когда вы жили с мамой?

— Мы делили одну комнату на двоих, потому что у нас вечно не было денег. После ее смерти мне приходилось таскать все свои пожитки с собой. Если я что-то оставляла, оно пропадало. Поэтому я крепко держалась за то немногое, что имела.

— У вас сейчас чудесная квартира.

— Она маленькая, но это — моя крепость, в обустройство которой я вложила частичку души.

— Я поражен вашими успехами и должен показать вам нечто столь же потрясающее.

— Ведите.

Глава 7

Уайт проводил Адрианну вниз в холл, затем снова наверх по узкой винтовой лесенке, открыл дверку на самом верху и помог вылезти на ровную площадку на крыше. Адрианна говорила, что ребенком чувствовала себя очень маленькой в окружении небоскребов и крутых холмов, и он хотел показать ей город в совсем другом ракурсе.

Поразить ее удалось. У нее перехватило дыхание, и она быстро подошла к перилам.

— Боже мой, какой невероятный вид.

И правда невероятный. С высоты холмов был виден не только Беркли, но и огни Сан-Франциско, и два эффектных моста — Бэй-Бридж и Золотые Ворота. Вечер был ясным, небо усыпано звездами, светила почти полная луна.

— Как красив город отсюда, — тихо сказала Адрианна.

Уайт встал рядом с ней, слегка коснувшись плечом.

— Подумал, что вам понравится вид с такой высоты.

— Гораздо лучше, чем из моей квартиры.

— Мое любимое место в доме. Когда я расстраивался, или злился, или просто хотел поскорее вырасти, всегда приходил сюда. Город будто звал меня. Я знал, что когда-нибудь буду жить там.