Монастырь

– Ну, давай, – нетерпеливо сказала Теа, – ты прямо как дитя. Смотришь так, будто голых баб никогда не видел.

Она схватила руку Эдвина и положила себе на бедро.

Юноша замер в изумлении. Между его пальцами кожа девушки действительно как будто мерцала сама собой, слабо, почти незаметно.

– Видишь? Моя мать, и бабка, и прабабка – из Айхейе. Знаешь, где это?

Эдвин покачал головой. Глаза Теа потемнели, глядя на него и в то же время сквозь него, руки чуть подрагивали. Слабый ветерок шевелил ее пышную шевелюру.

«Как у крушинок», – растерянно подумал Эдвин.

– Это на юге, – нараспев заговорила Теа, – очень далеко на юге, у моря Арит. Там, где сейчас Гриммельнская чаща. Там главенствовали женщины, светловолосые, как я, с кожей, словно алебастр. Они воевали впереди мужчин, плавали на кораблях и строили города. И не было в любви искусней их. И у них не было семей, таких, как здесь. Они жили в длинных домах, у каждой женщины было много мужей, столько, сколько она желала, и ни один мужчина не имел права отказать той, которая хотела от него ребенка. Прабабка моей прабабки была там одной из эйхе, старейшин, и она родила семнадцать детей. Это – в моей крови. Но сто лет назад темные леса пришли в движение и поглотили Айхейе.

Теа тряхнула волосами.

– Рано или поздно одна из нас родит ту, которая сможет снова собрать всех эйхинов. И, возможно, это буду я. Ведь я – настоящая эйхе. И девочка должна быть первенцем. А пока рожают только мальчиков. Это – кара богов за то, что мы потеряли свои земли.

– Удивительно, – пробормотал Эдвин.

– Ага, только пока никак не получается, – вдруг непосредственно заявила Теа. – Все, хватит глазеть. Помоги одеться. Холодно.

Эдвин протянул ей платье.

Теа обхватила его голову ладонями и поцеловала в лоб. И тихо рассмеялась.

– Может быть, это судьба. Помнишь, ушел тогда от меня? А сейчас боги так сделали, чтобы мы опять встретились. Это знак. Кто знает: может, когда-нибудь ты пойдешь со мной. Да-да, помню, – торопливо кивнула она, заметив, что Эдвин что-то хочет сказать, – у тебя есть девушка. Но ничего. Мужчине редко хватает одной женщины. А я не жадная. И я не спешу. Боги примут решение, когда придет время.

Эдвин улыбнулся.

– А как же его милость Элла? Ты же, вроде сказала, что ему понравилась?

– Да никак. – Теа принялась завязывать платье. – Он просто пожалел меня. Такие, как он, не женятся на таких, как я. И я сама выберу себе мужа. Пойдем. Пора спать.

* * *

Дорога в горы оказалась не настолько трудной, как показалось ночью, хотя склоны были довольно круты. Тропинка петляла вправо и влево меж гигантских валунов и вековых сосен, забираясь все выше и выше, почти теряясь в зарослях можжевельника, и вновь выныривая в лесных прогалах.

Глойн шел впереди, не выказывая признаков усталости, принюхиваясь и озираясь, как дикое животное, оказавшееся в родных краях. За ним, не отставая, быстро шагал Элла с видом хмурым и задумчивым.

Глойн остановился.

– Дардин, – сказал он, указывая наверх.

На вершине горы, едва видимая между стволов деревьев, стояла башня.

– Сторожевая крепость, – пояснил Глойн. – Давно заброшена, там нет никого. Мы с матушкой здесь ночевали, когда в Лонхенбург шли. Оттуда все видно.

Элла кивнул в ответ. И, ни слова не говоря, свернул с дороги прямо по направлению к башне. Теа недовольно хмыкнула: карабкаться вверх по склону было намного труднее, чем по извивающейся змеей тропе, но, подобрав юбку, послушно пошла за спутниками.

Солнце находилось еще далеко от середины своего дневного пути, когда они оказались на плоской вершине горы.

Башня была очень старой. Валуны в ее основании, размером с тушу теленка, заросли мхом, толстые плети плюща обвивали стены почти доверху. Дверь давно сгнила, оставив после себя только проржавленные петли.

– Посмотри, – кивнул Элла Эдвину.

Эдвин зашел внутрь, отшатнувшись от целой стаи спящих летучих мышей, которые устроили себе гнездовище под одним из выступов. Деревянные потолочные перекрытия тоже уступили натиску времени, и над головой, между зияющих провалов, виднелся кусочек голубого неба. Как ни удивительно, ступени, что вели наверх, были каменными. Прижимаясь к стене, Эдвин легко забрался под самую крышу и оказался на небольшой площадке, огороженной выщербленным и в некоторых местах обвалившимся парапетом. Внизу плавно покачивались верхушки сосен.

– Сир Элла! – крикнул он, – поднимайтесь!

Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулись горы, старые, в основном невысокие и густо заросшие лесом. Все, кроме одной, и она притягивала взоры.

– Гленкиддирах, – произнес чуть запыхавшимся голосом Глойн.

На юго-востоке, милях в двадцати от Дардинской башни, подобно гигантскому замку среди крохотных домишек, грозно возвышалась обитель древних богов.