Монастырь

На дыбе лежал брат Мадауг. Изрядно похудевший, но точно он. Набрякшие веки были закрыты, а некогда толстые щеки болтались вялыми серыми складками. Веревки обматывали его руки, а на обеих кистях виднелись обрубки пальцев, явно прижженные огнем. Ступни ног у Мадауга были неестественно вывернуты и тоже стянуты веревками.

– Мадауг, – позвал Эдвин.

Тело дернулось.

– Не надо, – еле слышно захрипел монах, – прошу вас…

– Это я, Эдвин. Помните – в Сидмонском монастыре?..

– Эдвин? Не вижу…

Нерешительно протянув руку, Эдвин приоткрыл Мадаугу веко, и тут же в испуге отдернул пальцы. Глаз у него не было – только черные дыры с запекшейся по краям кровью.

– За что они вас так?

Монах молчал, его губы слабо подрагивали.

Повернув ворот, Эдвин ослабил веревки. Затем огляделся по сторонам. На скамейке рядом с дыбой стояла плошка с водой. Эдвин приоткрыл несчастному рот и влил несколько капель. Мадауг закашлялся.

– Я заслужил, о боги, я заслужил… – забормотал он. – Прости меня, Эдвин, я рассказал им о том, где книги, о том, как читать… я оказался слаб.

– Читать – что?

– Книгу, Черную книгу… Эдвин… кто ты, Эдвин?

Эдвин задумался.

– Это вы украли книгу из монастыря?

– Не надо, прошу, не надо… я говорил уже, я признаюсь. Его высочество Теодрик обещал мне… Но я не получил ничего, я не успел. Я больше ничего не знаю. Кто ты, Эдвин? Я знаю тебя?

Эдвин сел на скамью, пытаясь привести мысли в порядок. Проклятье. Это Мадауг украл книгу из подземного храма. Скорее всего, не он сам, наверняка у него имелся помощник: у Эдвина осталось ощущение, что тот монах в скриптории был выше и куда стройнее Мадауга. Но, по крайней мере, келарь все организовал – ведь именно его, по словам Луайне, ждал герцог Теодрик. И он же убил бедного Эльфина. А потом разыгрывал представление, обвиняя во всем Эдвина. И теперь еще, судя по всему, рассказал о тайне Черной книги Беорну и его приспешникам. То, о чем предупреждал старик Хэвейд, случилось.

Эдвин поднялся.

– Да, вы знаете меня. Я Эдвин, тот самый парень, которого обвинили в краже книги. В монастыре. Помните?

– Так это ты Эдвин? – Мадауг, похоже, почти бредил. – Добрый Эдвин, спаси меня! Я уже рассказал все, что знаю. Ты обещал отпустить меня…

Эдвин снова взглянул на его беспалые руки. Вот она, первая жертва Черной книги. Или уже не первая?

Гвендилена. Там наверху его ждет Гвендилена.

– Нет, – тихо сказал он.

Мадауг хрипло дышал, что-то бормоча под нос. Эдвин взял фонарь, нырнул обратно в тайный ход. И плотно прикрыл за собой дверцу.

Торопясь, он ринулся вверх по лестнице. Уже столько времени прошло, почти неделя – кто знает, что они там сделали с Гвендиленой? «Если Беорн не добьется от Этирне своего, он может прибегнуть к силе, а это грозит ей самым худшим», – говорил Хэвейд, а он, Эдвин, как-то не придал этим словам значения. Что может грозить от короля, даже дурного, наследнице великого и могущественного лорда Нордмонта?

Но сейчас Эдвин не особо был в этом уверен. Сдерживая тяжелое дыхание, он остановился перед дверью с тремя маленькими черточками. Это здесь. Надо осторожнее: даже если предположить, что Беорн действительно забрал с собой всех солдат, покои Гвендилены он никак не мог оставить без охраны.

Точно так же он открыл створку – тут тоже был маленький рычажок справа, – и на цыпочках пробрался внутрь.

Она спала, разметавшись по кровати. Эдвин счастливо вздохнул. Слегка осунувшаяся, но живая и здоровая. Вероятно, заметив свет от фонаря, Гвендилена пошевелилась, и резко села, широко открыв глаза.

– Тихо, тихо, – зашептал Эдвин. – Это я.

Она улыбнулась.

– Я знала, что ты придешь.

Глава 27

Чтение книг не доводит до добра

У Беорна было перед ними преимущество почти в неделю – а это как раз тот срок, за который можно добраться до Черных гор. С другой стороны, думал Эдвин, армия движется все же довольно медленно, так что у них есть шанс попасть в Глоу раньше.

Сбежать из Лонливена оказалось совсем несложно. «Главное – знать, как», – усмехнулся про себя Эдвин. Тайный ход, о котором рассказал Хэвейд, вывел беглецов не просто за пределы замка, а вообще из Лонхенбурга. Ход из кабинета Великого магистра, тоже прорубленный в толще стены, оказался отдельным, никак не связанным с хитросплетениями прочих коридоров, и уже менее чем через четверть часа беглецы попали в начало длинного лаза. Лаз был старым, сырым и грязным, с корнями деревьев, торчащими из сводов, сонмищами крыс и белесого цвета насекомых, панцири которых мерзко хрустели под ногами. Вдобавок ко всему еще и узким: идти приходилось, согнувшись в три погибели, а в иногда ползти на четвереньках. Эдвин молился только об одном: чтобы впереди не случилось какого-нибудь завала.

Они уже потеряли счет времени, когда послышалось журчание, и за ближайшим поворотом Эдвин увидел Тэлейт. Река неторопливо несла свои волны в каких-то двадцати футах прямо под ними. Этот тайный ход прорыли, по всей видимости, довольно давно, и с тех пор вода изрядно подточила и углубила русло. Внизу виднелась узенькая полоска берега, и иного пути, кроме как спуститься по крутому склону с риском сломать ноги, не было.