Монах

Оставив рюкзаки в лесу, друзья побрели по тропе, надеясь в низине найти воду. Им повезло, встретился родник. Он бил из-под каменной плиты прямо у тропы. Вода была прозрачная, холодная, до ломоты в зубах, и необыкновенно вкусная. В середине дня вернулись за оставленными вещами, измотавшись вконец, с гудящими от натуги ногами. Вышли к истоку реки. В этот день прошли по бездорожью огромное расстояние.

Начало реки выглядело не очень впечатляюще. Простой ручеек, по которому еле заметно струилась вода. Из него даже воды трудно было набрать. Рядом с ручьем стояло старое зимовье. Наскоро перекусив, они мгновенно уснули, так, как это бывает только в детстве. Утром огляделись. Реку, которая около их деревни была шириной двести метров, здесь и рекой-то неловко было назвать. Сняли обувь, смочили водой лицо, ноги. Снег на сопках растаял давно, половодье спало, потому вода была чистая и прозрачная, приятная на вкус. Вокруг зубцами громоздились сопки, они грядой уходили влево и вправо, оставляя небольшую ложбинку для ручейка. Старые высоченные лиственницы своими верхушками подпирали небо.

День посвятили отдыху. Прошли вниз по ручью километра три. Он чуть-чуть становился шире, но плыть на резиновой лодке еще было невозможно.

О рыбалке не было и речи. Вечер провели у костра. Огненные языки скачут, принимают различные очертания, успокаивают, навевают воспоминания. У костра хорошо мечтается, возле него чувствуешь себя уютно в любую погоду, и усталость проходит.

В разговорах время текло незаметно, и вот уже угрюмая ночь придавила землю. Чернее таежной ночи ничего не бывает. На расстоянии вытянутой руки ничего не видно — вот что такое эта чернота. Не помогает даже свет костра, он еще больше усугубляет ощущение бездонной кромешной темноты. Языки пламени пытаются высветить очертания зеленых великанов, но это им не под силу. Виден только костер и пламя, сразу за ними — непроницаемая для света стена леса. Темень и одиночество.

В черноте стонал и ухал филин, мяукал, как кошка, хохотал, как человек. Размеренно и четко куковала кукушка, обещая своим слушателям длинную и счастливую жизнь.

Новый день встретил путешественников безветренной синевой. Глубокий покой окружал приятелей… В голубом небе висели легкие облака На листьях и траве загадочно поблескивали капельки росы. Солнце заботливо и ласково отогревало остывшую за ночь землю.

Позавтракав куском хлеба и студеной водой, Саша и Гошка призадумались. Надежды на хорошую рыбалку исчезли в связи с отсутствием воды. Берданку, что взяли с собой, еще ни разу не использовали. Рябчики, что сновали по кустам, были птицей мелкой, а хотелось подстрелить глухаря. Но его редко можно встретить.

— Гоша, — позвал Саша.

— Чего?

— Возвращаться надо, не получится наше путешествие по реке.

— И я хотел сказать. Вода ушла, видно, снега было мало, а дожди пойдут не скоро.

— Давай что-нибудь оставим до следующего года. Спрячем в тайнике, а потом найдем.

— Сашка, давай поклянемся около этой сосны, что мы обязательно сюда вернемся.

В тайник класть было особо нечего. Резиновая камера от большого тракторного колеса, и несколько железных скоб, что выпросили у кузнеца дяди Васи.

Собрав рюкзаки, двинулись в обратную дорогу. Солнце и легкий утренний ветерок быстро разогнали дремотную лесную тишь. Озябшая тайга отогрелась, ожила и наполнилась птичьим гомоном. Первый же час ходьбы принес неожиданную встречу. На пологом каменистом откосе клевал мелкую гальку глухарь. Он взлетел совсем близко, и, рассекая сильными крыльями упругий утренний воздух, ломанулся в тайгу.

Домой путешественники притопали через два дня. Сашина мать была очень рада, что с сыном ничего не случилось, и друзьям хватило ума с полдороги вернуться назад. Гошка всю неделю ходил хмурый, видно, попало от вернувшегося с лесоповала отца. В следующем году путешествию помешал большой паводок, связанный с ливневыми дождями. Все кругом было в воде. Такое случалось очень редко в родных местах. А еще через год Саша уехал учиться в большой город.

И вот сейчас, в своем удивительном сне, он вернулся к месту, откуда брала начало река его детства.

Вот и тайник. Большая камера каким-то чудесным образом набрала воздух, стала большой и упругой. Он положил на нее куст ивняка и, оттолкнувшись от берега, поплыл.

Течение подхватило и понесло. Река причудливо петляла, и он петлял вместе с ней. Удивительный покой окружал его. Небо отражалось в воде, по берегам белыми пятнами цвела черемуха, наполняя воздух особым ароматом. Лес расступился и пропустил в свои владения. Могучие двухсотлетние ели кланялись ему, словно радуясь нежданному гостю. Разнотравье заполняло берега. Жарки, его любимые цветы, алели в солнечном свете, провожая и вновь встречая его за поворотом. Проплывали стайки уток, от неожиданности они дружно поднялись в воздух и тут же опустились в небольшой протоке. Завис в воздухе коршун, выслеживая добычу. Река становилась постепенно шире, полноводнее от впадающих ручьев, бегущих с сопок. Легкие наполнялись живительным воздухом.