Монах

Он и Алена с трудом подняли потяжелевшего Андрея — почему-то люди в бессознательном состоянии или мертвые становятся необычайно тяжелыми, как будто из них уходит душа, наделяющая тело жизнью, легкостью.

Федор напрасно опасался, что раны Андрея откроются — наложенные им накануне швы хорошо держали края ран, выступившие кое-где капельки сукровицы не в счет. «Хорошая работа, — с удовольствием подумал он. — Я бы мог быть военным лекарем — эти коновалы отличаются от меня только тем, что меньше могут выпить, а так я не хуже них обрабатываю раны. Вот стану хилым, открою лекарский пункт и буду зарабатывать вправлением костей и зашиванием ран!»

Приняв на себя весь вес раненого, он крякнул от натуги, но удержал его тело, напрягшись, приподнял и положил на край повозки.

— Придержи, Ален, щас я!

Запрыгнул в повозку, и вскоре Андрей лежал в глубине фургона, накрытый одеялами, а еще через пять минут они уже ехали по лесной дороге, уворачиваясь от нависающих еловых лап.

«Как бы брезент не порвать! — с неудовольствием подумал Федор и подстегнул лошадей, ходко бегущих после отдыха на жирных луговых травах. — Если все пойдет нормально, после обеда будем в городе.»

— Нравятся лошадки? Видишь как — цок-цок-цок — бегут! Лошадки! Дядя Федор правит, и бегу-у-ут лошадки!

Алена, сидя на облучке рядом с Федором, ворковала с дочерью, прижав ее к себе и счастливыми глазами глядя на проплывающий лес, дорогу, бегущую под колеса фургона, и вдыхая крепкий запах конского пота, идущий от сытых, здоровых лошадей. Конь слева, мерин по кличке Сивый, опасливо покосился глазом на Федора и запрядал ушами, когда тот показал ему хлыст:

— Видишь? Видишь, скотина? По тебе плачет! Будешь живот надувать? Будешь нога за ногу ходить? У-у-у… скотина!

Алена фыркнула:

— Думаешь, он тебя понимает?

— А то! — рассмеялся Федор. — Видала, как ушами водит? Знает, скотина, что хулиганил! Ленивая животина!

— Не ругайся на лошадку! — возмутилась Настена. — Нельзя на лошадку ругаться, она хорошая!

— Ладно, не буду, — усмехнулся Федор, и вдруг улыбка сползла с его лица. — Алена, прячь девочку. Нас встречают.

Он придержал лошадей и пристально посмотрел вперед — навстречу им ехали верховые, четверо или пятеро, и Федор застонал про себя: «Ну как Андрюхи не хватает! Мы бы с ним сейчас их враз расчихвостили! Так, без паники! Это, скорее всего, не профессиональные военные, а какие-то крестьяне, а я не селянин, а старый вояка, до которого им как до неба пешком! Моя сабля тут, Андрюхина тоже рядом — хрен вам, глубоко неуважаемые, не возьмете!»

— Алена, на всякий случай уложи Настену на пол, бери лук и иди сюда. Без команды не стреляй. Поняла?

— Поняла! — Плотно сжав губы, она решительно потянула лук и приготовила колчан со стрелами.

— Я буду разговаривать. Ты молчи. Узнаешь кого-нибудь из них? Впрочем, чего я спрашиваю, морду старосты за версту видать. Готовься!

Всадники подъехали на расстояние десяти метров от фургона и остановились, Федор тоже придержал лошадей и громко спросил:

— Чего хотели? Уступите дорогу, нам некогда!

— Вы убийцы! Вы убили мою дочь, и вы должны за это ответить! — Старосту перекосило от злости, и его благообразное лицо превратилось в подобие маски «ярость».

— Ну подайте на нас жалобу в суд, — усмехнулся Федор. — По какому праву вы занимаетесь самоуправством?

— А у нас нет суда! Я решаю, жить вам или нет! Я и мои люди! Выходи сюда, преступник! Пора ответ держать!

— Ой, как громко и важно сказал! А может, тебе пора ответ держать, придурок ты этакий? — Федор шепнул Алене: — Сейчас я выскочу, а ты сразу вали старосту, только не промахнись, у нас нет права на промахи, за тобой дочь!

— Не промахнусь, — ледяным голосом сказала Алена, сжимая лук твердой рукой.

Федор как-то сразу поверил — не промахнется! — и соскочил с фургона, держа в руках по сабле.

— Давай!

Хлопнула спущенная тетива, и староста повис в седле, запутавшись одной ногой в стремени — лошадь спокойно пошла по дороге, косясь на мертвый груз глазом и прядая ушами.

Остальные уже спешились и были готовы к бою — с коня бить саблей было нельзя, так как замахнуться не давали низко нависающие ветви деревьев. Увидев падение своего предводителя, его люди бросились к фургону и оказались как раз к лицом к лицу с Федором.

Да, он был исключительным фехтовальщиком, но их было четверо! Алена уже не могла ему помочь — он находился как раз на траектории выстрела, можно было задеть его случайной стрелой, так что отдуваться приходилось самому.

Тяжелые сабли мелькали в руках Федора, создавая перед ним вихрь смертоносных клинков, и некоторое время никто из нападавших не решался перейти границу этой стальной стены, затем двое все-таки рискнули и прыгнули вперед. Сталь скрестилась со сталью, отлетела длинная желтая искра.