Молот Люцифера

– Отнюдь, – сказал Харди и потряс головой. – К вам, например, это не относится. Вы тоже не местный. Никто не захочет повиноваться вашим распоряжениям. Нет, некоторые стали бы, если бы вы оказались наследником сенатора. Но их было бы немного. Вы слишком мало прожили в Силвер-Вэлли. – Секунду Эл молчал. – И такой расклад не устроил бы меня.

Харви уставился на своего собеседника в упор.

– Вы ее любите, – задумчиво произнес он.

Тот пожал плечами.

– Она достаточно занимает мои мысли, чтобы я не желал ей смерти. А женившись на ней, я бы ее убил. То, что нарушает порядок в долине, то, что раскалывает ее население на отдельные группы и фракции, убьет всех, кто здесь живет. Мы не сумеем выдержать натиск первого же отряда врагов, какой пожелает вторгнуться к нам… А во внешнем мире у нас полно недоброжелателей. И они – более серьезные противники, чем вы можете себе вообразить.

– Вам известно что-то, о чем не говорилось на совещании?

– Узнаете от Дика, – ответил Эл. Он потянулся к бутылке и налил в стаканы еще бурбона. – Оставьте ее в покое, Харви. Морин одиноко, и я знаю, какие чувства вы питаете к ней, но лучше отойдите в сторонку. У вас получится только убить ее и уничтожить все то, что создал ее отец.

– Черт побери, я…

– Кричать или злиться на меня бесполезно. – Голос Харди стал холоден. Эл не допускал никаких возражений. – Послушайте, она должна выйти замуж за того, кто станет новым герцогом. Иначе попытается заявить о своих правах Джек Тернер, и мне придется его пристрелить. Или появятся фракции, и каждая из них попробует захватить власть, поскольку каждая будет убеждена, что у нее не меньше прав, чем у прочих. Единственная возможность мирного перехода власти – взывать к памяти покойного сенатора, призывая хранить верность его начинаниям. Такое по силам только Морин. Но она не может контролировать всех и каждого. Зато она и Джордж вместе – смогут.

Наконец ледяное спокойствие Харди дало трещину, еле заметную. Его рука задрожала.

– Вы думаете, от того, что вы делаете, ей хоть чуточку легче? Ей известно, как она обязана поступить. Почему, по-вашему, она тайно встречается с вами, но не собирается выходить за вас замуж? – Эл встал. – Мы здесь уже долго. Надо вернуться к остальным.

Рэндолл осушил свой стакан, но не поднялся с места.

– Я пытался говорить с вами дружески, – добавил Харди. – Сенатор о вас высокого мнения. Ему нравится ваша работа и ваши идеи. Если б он мог сделать свободный выбор, он бы… впрочем, неважно. У него нет такой возможности, ну а я, в свою очередь, вам сказал то, что хотел.

И прежде чем Харви успел открыть рот, Эл покинул библиотеку.

Рэндолл уставился на пустой стакан. Наконец поднялся, швырнул стакан на ковер.

– Черт! – выругался он. – Да провались оно все!

Когда совещание закончилось, Морин вышла из дома.

Повсюду висел легкий туман, и она даже не обратила на него внимания. Дымка эта никому не мешала, никого не беспокоила. Видимость была хорошей на несколько миль, и Морин различала снег, покрывающий вершины Высокой Сьерры и ее склоны. Сугробы лежали на южной части Коровьей горы, а ведь ее высота не достигала и пяти тысяч футов.

Скоро снег выпадет и в долине.

Молодая женщина поежилась на холодном ветру, но не испытывала искушения вернуться в дом и надеть что-нибудь потеплее. Тогда бы она столкнулась с Харви и была бы вынуждена вновь отводить взгляд.

Ей не хотелось никого видеть, однако она приветливо улыбнулась Элис Кокс – та до сих пор не слезла со своей лошади.

Потом Морин не столько услышала, сколько почувствовала, как кто-то подошел и встал у нее за спиной. Она напряглась и медленно обернулась.

– Холодно, – сказал преподобный Варли. – Вам бы следовало надеть куртку.

– Ничего страшного! – И она опять посмотрела на склоны Сьерры.

Где-то там сейчас живет сын Харви. Те, кто побывал у скаутов, рассказывали, что ребята неплохо устроились.

Она снова повернулась к Варли.

– Вам можно доверять, – произнесла Морин.

– Надеюсь, что так, – улыбнулся он. – Моя миссия – выслушивать людей, рассказывающих о своих бедах.

– А я думала, ваше главное дело – молиться, – цинично парировала она, не понимая, отчего ей хочется уязвить священника.

– Я продолжаю взывать к Господу, но молитву нельзя назвать делом.

– Нельзя.

Он прав. Том Варли справлялся со своими обязанностями. Он мог бы претендовать на гораздо большую долю, чем та, которую брал со своих прихожан. Многие жители долины отдавали ему часть своих продуктовых пайков, и он распределял приношения, правда, никому не говорил – каким образом. Джордж подозревал, что он подкармливает чужаков. Кристофер побаивался преподобного. В примитивных обществах священники и колдуны внушают страх…

– Хотелось бы мне, чтобы тот День действительно стал днем Страшного суда, – не подумав, ляпнула Морин.

– Почему?

– Ну… тогда это хоть что-нибудь бы означало. А сейчас в этом нет смысла. И не говорите мне о воле Божьей и Его неисповедимых путях.

– Не буду вас утруждать своей болтовней. Но вы сами верите в то, что сказали?