Целую ночь Фред провел у окна. Решетка нисколько не мешала видеть небо. Лорена сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и сунули в одиночную камеру, где и оставили до поры до времени. В полдень его переведут в лос-анджелесскую тюрьму.
Он рассмеялся. Никакой тюрьмы уже не будет! И города – тоже. Никогда его, Фреда, не посадят к тем мужчинам. Нахлынули воспоминания о других застенках, но он выбросил их из головы, вытеснил более приятными мыслями.
Он вспомнил Колин. Он пришел к ней с подарками. Он хотел только поговорить. Она испугалась, но он оказался в ее квартире раньше, чем она успела захлопнуть дверь. Фред принес ей очень славные вещички, и потому она разрешила ему постоять на пороге – пока она на противоположном конце комнаты рассматривала украшения, перчатки и красные туфельки и удивлялась, откуда он знает ее размеры. Он ей рассказал.
Фред все говорил и говорил: спустя некоторое время Колин сменила гнев на милость и позволила ему присесть. Она предложила ему спиртное, и они еще побеседовали, и она сама выпила два бокала, а потом еще один. Ей было приятно, что он так о ней осведомлен. Разумеется, он умолчал о телескопе, но рассказал, что в курсе, где она работает, и где делает покупки, и какая она красавица…
Об остальном и вспоминать не хотелось. Как только Колин хватила лишнего, то она заявила, что, хотя они только что познакомились, ей кажется, будто она знает его давным-давно. Конечно же, так и есть, хоть она об этом не подозревала. А потом она спросила, не хочет ли он остаться.
Шлюха. Как и все остальные. Нет, она в действительности не была такой, она полюбила его по-настоящему, несомненно, полюбила, но зачем она расхохоталась и закричала, чтоб он убирался?..
Лорен всякий раз запрещал себе возвращаться в прошлое. Он поглядел в окно. Наверху висела комета. Сверкающий хвост раскинулся по небосводу, точь-в-точь как на картинках в астрономических журналах, а когда забрезжил рассвет, подсветивший и крошечный клочок на западе, на который глазел Фред, – комета все равно сияла сквозь облака.