Молот и крест

Он, фигура в кресле, помнит, как его поместили сюда. Выкопали большую яму, туда вкатили корабль, как он и приказал, разместили на полуюте, у рулевого весла, его трон. Он сел на него, положил точильный камень, с вырезанными на нем свирепыми лицами, на ручку кресла, под другую руку положил свой длинный меч. Кивком приказал своим людям продолжать. Вначале они привели его боевого жеребца, поставили мордой к нему и убили на месте. Потом четверых лучших собак, каждой пронзили сердце. Он внимательно следил, чтобы убедиться, что все они умерли. Ему не хотелось делить свою вечную гробницу с заключенными в ней едоками мяса. Потом соколы, каждого быстро задушили. Потом женщины, пара красавиц, они плакали и бились, несмотря на то, что их опоили маком. Их быстро задушили.

Принесли его сундуки, каждый несли двое крепких мужчин, кряхтя от тяжести. Он опять внимательно следил, чтобы не было никаких задержек, нежелания. Они отобрали бы его богатство, если бы посмели. Но не посмеют. Через год курган будет по ночам светиться от разложения; придет человек с факелом, подожжет выходящие из земли газы. Разойдутся рассказы. Все будут бояться могилы Кара Старого. Если это могила для Кара.

Установив сундуки, люди начали делать настил над кораблем с его грузом трупов. Другие начали вокруг и за ним наваливать груды камней, пока они не достигли верха его кресла и шелкового навеса над ним. Поверх положили прочные балки, а еще выше – слой свинца. Вокруг его ног и груди положили просмоленные ткани. Со временем дерево сгниет, земля опустится на корпус корабля, мертвые женщины и животные смешаются. А он будет по-прежнему сидеть здесь, смотреть на них, земля его не коснется. Они погребены. Он не будет погребен.

Когда все было сделано, перед ним остановился человек – Кол Ниггард, как его прозвали, сын Кара Старого.

– Все сделано, отец, – сказал он, и лицо его отразило смесь страха и ненависти.

Кар кивнул, глаза его не мигали. Он не стал желать сыну удачи, не стал прощаться с ним. Если бы в нем была черная кровь его предков, он присоединился бы к отцу в его могиле, предпочел бы вечно сидеть с сокровищами, чем передавать свои земли новым королям, наступающим с юга, жить в бесчестии, в подчинении.

Верные воины, шестеро, убили рабов, копавших яму, и разложили их тела вокруг. Потом они и его сын выбрались наверх. Несколько мгновений спустя комья земли начали падать на настил, накрывая и его, и просмоленную ткань, и слой свинца. Он видел, как земля медленно поднимается – до уровня колен, до груди. Сидел неподвижно, даже когда струйки земли начали пробиваться в сам каменный склеп, покрыли его руку, лежащую на точильном камне.

Свет еще пробивается. Еще потоки земли. Свет исчез, тьма углубилась. Кар усаживается поудобнее, удовлетворенно и облегченно вздохнув. Теперь все сделано, как нужно. И так и будет вечно. Будет принадлежать ему.

Умрет ли он здесь? Что может его убить? Неважно. Умрет ли он или останется жить – все равно. Он хогбой, живущий в кургане.

* * *

Шеф проснулся с криком. Под грубым одеялом тело его покрылось потом. Он неохотно откинул одеяло, опустил ноги на влажную утоптанную землю. Его охватил морозный воздух. Шеф надел конопляную рубашку, ощупью поискал тяжелую шерстяную куртку и брюки.

Торвин говорит, что эти видения мне посылают боги – дают указания. Но что мне сказано в этом видении? На этот раз никаких машин.

Откинули клапан палатки, и вошел Падда, фримен, бывший раб. Снаружи утро январского дня, густой туман поднимается над пропитанной влагой почвой. Сегодня армия долго проваляется под одеялами.

Имена людей в его сне: Кар и Кол. Не похоже на английские. И не норвежские. Но норвежцы всегда сокращают длинные имена. Гутмунд для своих друзей Гумми, Тормот становится Томми. Англичане тоже так поступают. Имена в загадке короля Эдмунда: «Вуффа, потомок Веххи».

– Как твое полное имя, Падда? – спросил Шеф.

– Палдрит, хозяин. Со смерти матери так меня никто не называл.

– А от какого полного имени может быть Вуффа?

– Не знаю. Вульфстан, может быть. Да что угодно. Я знавал человека, которого звали Виглаф. Благородное имя. Мы звали его Вуффа.

Шеф задумался, а Падда начал осторожно раздувать угли вечернего костра.

Вуффа, сын Веххи. Вульфстан или Виглаф, сын... Веостана, может быть, или Веохарда. Он не знает такие имена. Нужно узнать больше.