Молот и крест

– Будут жить. Один потерял три пальца. Мог легко потерять всю руку. У другого помята грудная клетка. Ингульфу пришлось разрезать ее, чтобы поставить на место легкое. Но заживает хорошо. Я только что нюхал швы. Нет гнили. Двух человек искалечила эта машина за четыре дня. Что с ней?

– С ней ничего. Это викинги. Сильные люди, гордые своей силой. Они туго затягивают зубчатку, а потом кто-нибудь проверяет свою силу и делает лишний поворот. Тетива лопается и ранит кого-нибудь.

– Значит, вина не в машине, а в людях?

– Совершенно верно. Мне нужны люди, которые сделают точное число поворотов и ни одного больше, которые будут делать то, что им говорят.

– Таких в лагере немного.

Шеф смотрел на друга.

– Которые говорят по-норвежски. Конечно.

Семя идеи было посажено. Наступил зимний вечер. Сейчас Шеф возьмет свечу и начнет работать над новой картой – картой Англии, какая она на самом деле.

– Вероятно, поесть ничего не осталось? Только овсянка?

Хунд молча протянул ему чашку.

* * *

Сигварт несколько неуверенно огляделся. Жрецы пути образовали священный круг в пределах увешанной рябиной нити, копье воткнули, костер разожгли. И опять миряне были исключены: в тусклой палатке, сделанной из парусов, присутствовали только шестеро одетых в белое жрецов и Сигварт, ярл Малых островов.

– Нам нужно кое-что выяснить, Сигварт, – сказал жрец Фарман. – Насколько ты уверен, что Шеф твой сын?

– Он так говорит, – ответил Сигварт. – Все так думают. И мать его тоже утверждает – она-то должна знать. Конечно, она могла сойтись с кем-то еще – девушка впервые вырвалась на свободу. Могла поразвлечься. – Сверкнули желтые зубы. – Но не думаю. Она была леди.

– Я знаю эту историю, – сказал Фарман. – Ты забрал ее у мужа. Но вот чего я не могу понять: она убежала от тебя. Так мы слышали. Неужели ты всегда так беззаботен со своими пленниками? Как она сбежала? И как смогла вернуться к мужу?

Сигварт задумчиво потер подбородок.

– Это было двадцать лет назад. Но я хорошо помню. Вот что случилось. Мы возвращались из набега на юг. Набег не очень удачный. И я решил заглянуть в Уош, просто на всякий случай. Посмотреть, что мы там найдем. Ну, как обычно. Причалили. Набрели на маленькую деревушку – Эмнет, похватали все, что могли. Там оказалась и жена тана – забыл сейчас ее имя. Но ее я не забыл. Она была хороша. Я взял ее себе. Мне было тогда тридцать лет, ей, наверно, двадцать. Хорошее сочетание. У нее уже был ребенок, не девственница. Но у меня было такое впечатление, что муж не доставлял ей много радости. Она сначала яростно сопротивлялась, но я к этому привык – они должны это делать, чтобы показать, что они не шлюхи. Но когда она поняла, что выхода нет, сдалась. У нее была такая привычка – она приподнималась с земли, вместе со мной, когда наступал ее момент.

Торвин неодобрительно хмыкнул. Фарман, сжимая одной рукой сухой лошадиный пенис, знак своего сана, как молот у Торвина, жестом заставил его умолкнуть.

– Но в качающемся корабле это не очень удобно. Мы причалили, я нашел удобное место. Разожгли костры, согрелись, поджарили мяса, выпили пару бочонков эля и развлекались весь вечер. У парней должно быть хорошее настроение перед выходом в открытое море. Но никакого риска. Даже с англичанами.

– Так вот я выбрал место. Полоска берега, окруженная хорошими высокими утесами. Ручей, текущий глубоким оврагом. Поставил на нем с полдесятка людей, чтобы быть уверенным, что никто из девушек не убежит. Поставил людей на утесы с каждой стороны, дал им рог, чтобы сигналили, если появится отряд. И еще дал им веревки, чтобы закрепили в камнях. Если покажется враг, они трубят в рога, отряд из оврага бежит сюда, а они спускаются с утесов по веревкам. Корабли у нас стояли на якоре в море, привязанные за нос и корму – носом к берегу, кормой к якорю и морю. Нам нужно было только подняться, перерубить веревку и поставить парус. Но главное – берег у меня был закрыт со всех сторон, как монахиня.

– Тебе это известно, – сказал Торвин.

Зубы Сигварта снова сверкнули.

– Еще как. Лишь бы не епископ.

– И все же она ушла, – поторопил Фарман.

– Точно. Ну, мы развлеклись. Я делал это с нею на берегу – дважды. Стало темно. Ну, я не хотел ее оставлять, но, понимаете, у парней было десять девчонок, они их все использовали, и я решил к ним присоединиться. Ха, мне ведь было всего тридцать! Я оставил одежду на берегу, посадил женщину в лодку, отплыл ярдов на тридцать, закрепил все, потом нырнул и поплыл к берегу. Да, мне тогда попалась хорошая девушка. Большая, светловолосая. Она сильно шумела.

– Но потом – потом я взял в одну руку жареную ногу, в другую – кружку эля, вокруг храпели мои люди. Сразу за освещенным пространством у нашего костра виднелась на песке какая-то груда, большая груда. Мы подумали, это выбросившийся на берег кит. Но когда мы приблизились, эта штука зафыркала и пошла на нас. Похоже на моржа. Мы попятились, взялись за оружие.