Молодые львы

В ветвях что-то мелькнуло. Майкл вскинул голову, разом вспомнив, что ситуация аховая, что человек, убивший Ноя, сейчас наверняка выслеживает его. Но он увидел только пичужку, которая пренебрежительно взирала на него с высоты, покачиваясь на кончике ветки. Майкл подумал о том, что в следующий раз он может увидеть не пичужку, а нацеленное на него дуло винтовки.

Он наклонился, осторожно приподнял Ноя и стащил ремень винтовки с его плеча. Еще раз взглянув на своего друга, Майкл медленно двинулся в лес. Сначала до него еще доносилось прерывистое дыхание раненого. Плохо, конечно, оставлять его одного, думал Майкл, но другого выхода просто нет. Оставаясь рядом с ним, пули не миновать. А так появлялся шанс на спасение. «Я должен найти человека, выстрелившего два раза, до того, как он найдет меня. Только так можно спасти Ноя. И спастись самому».

Майкл чувствовал, как гулко бьется сердце, и тут на него напала сухая, нервная зевота. Возникло нехорошее предчувствие, что его вот-вот убьют.

Продвигался он неторопливо, осторожно, пригнувшись, то и дело прислонялся к толстым стволам деревьев, прислушивался. Но слышал лишь собственное дыхание, случайную птичью трель, стрекот насекомых, кваканье лягушки в расположенном неподалеку болоте, шелест ветра… Ни шагов, ни позвякивания металла, ни передергивания затвора.

Он уходил от дороги, углубляясь в лес, все дальше от того места, где лежал Ной с пулей в шее, в каске, приминающей розовые цветы. Свои действия Майкл не обдумывал. Но он интуитивно чувствовал, что оставаться у дороги опасно, около нее, в более редком лесу, заметить его проще.

Под его тяжелыми ботинками потрескивала слежавшаяся прошлогодняя листва, хрустели укрытые ею сухие ветки. Майкла бесила собственная неуклюжесть. Как бы медленно он ни шел, двигаться бесшумно не удавалось.

Майкл по-прежнему часто останавливался, прислушивался, но до его ушей долетали лишь звуки обычной лесной жизни.

Он пытался сконцентрироваться на фрице. Какой он, что собой представляет?

Может, отстрелявшись, фриц снялся с места и поспешил к австрийской границе? Два выстрела, один убитый американец – вполне пристойный результат в конце проигранной войны. Сам Гитлер не мог бы потребовать большего. А может, это совсем и не солдат, а обезумевший подросток, наслушавшийся разговоров о вервольфах, с винтовкой времен прошлой войны, которую он отыскал на чердаке? Может, Майкл преследует вихрастого светловолосого мальчишку, босоногого, с испуганными глазами, ростом меньше винтовки?.. И что ему делать, когда он поймает его? Пристрелить? Или отшлепать?

Майкл все же надеялся, что ему противостоит солдат. Пробираясь по буро-зеленому лесу, раздвигая переплетенные ветки кустов, Майкл вдруг осознал, что молится, просит Бога не допустить, чтобы он охотился за ребенком, просит сделать так, чтобы ему противостоял мужчина, мужчина в форме, мужчина, который сам разыскивал его, вооруженный, жаждущий схватки…

Он перекинул винтовку в левую руку, сжал в кулак пальцы онемевшей правой руки. Пальцы отходили, но медленно, волнами накатывала колющая боль, и Майкл опасался, что в решающий момент пальцы могут его подвести… Ни во Флориде, ни на фронте его не учили, как вести себя в подобной ситуации. Ему всегда приходилось работать в команде, в составе отделения, взвода. Он знал, каким должен быть порядок при наступлении, как использовать естественные укрытия, как не обнаруживать себя на фоне неба, как преодолевать проволочные заграждения… Вот и теперь, когда Майкл медленно продвигался вперед, глаза его ловили малейшие движения кустов или верхушек молодых деревьев, а в голове вертелась одна мысль: выйдет ли он живым из этой передряги? Его обучили многому, но не этому. Обучили отдавать честь, прикрывать товарища, продвигаться колонной, использовать самые современные методы профилактики венерических заболеваний. А вот теперь, завершая военную карьеру, ему приходится импровизировать, оказавшись в ситуации, которая не рассматривалась в учебном центре… Как найти и убить немца, который только что застрелил твоего лучшего друга? А может, немец и не один? Прогремело два выстрела. Может, их двое, шестеро, десяток, и они, улыбаясь, поджидают его, удобно устроившись в окопах, слушая, как все ближе и ближе раздаются его тяжелые шаги…

Майкл остановился и уже собрался повернуть назад, но потом отрицательно покачал головой. Бессмысленно полагаться на логику. В голове царил сумбур. Поэтому он просто перекинул винтовку в правую руку, хотя ее еще покалывало, и двинулся дальше.

Бревно, лежащее поперек узкого оврага, показалось ему достаточно крепким. Да, местами оно подгнило, но толщина внушала доверие. Да и овраг в этом месте был всего шести футов шириной и не очень-то глубокий: фута четыре, может, пять. На дне среди сухих веток и прошлогодней листвы торчали поросшие мхом камни. Прежде чем ступить на бревно, Майкл прислушался. Ветер стих, лес замер. У него возникло ощущение, что люди не появлялись здесь в течение многих лет. Люди… Нет, сейчас не время думать об этом…