Молитва о Рейн (ЛП)

– Я с вами разговариваю! – Земля дрожит у меня под ногами, когда король Бургер указывает своим посохом в виде картофельной палочки на меня. Она становится трехмерной и в тысячу раз длиннее, выходит за пределы экрана и останавливается в нескольких дюймах от моего лица.

– Из... Извините, – говорю я, глядя поверх картофельной палочки на разъяренного монарха надо мной.

– Я не потерплю сквернословия в моем королевстве!

Открываю рот, чтобы извиниться еще раз, но, когда делаю это, король Бургер пихает свой посох прямо мне в горло.

– Избавься от грязных слов, – рявкает он, когда я давлюсь, кашляю и хватаю ртом воздух. И король не прекращает, пока меня не выворачивает на тротуар.

– Вот так, – его голос сейчас добрее, мягче, – пусть выйдет все. – Меня снова рвет, но на этот раз, когда я открываю глаза, то вижу, что нависаю над унитазом в темной комнате. Кто-то растирает мне спину.

Он говорит что-то вроде:

– Мне очень жаль, – и: – Вот, это моя девочка.

Похоже на голос Уэса, но прежде чем я успеваю повернуться, чтобы посмотреть на него, он засовывает мне в горло два пальца и заставляет опустошать желудок.

Я ударяю его, но мои руки поражают пустоту. Уэс испаряется, как дым, оставляя меня одну на коленях. Я больше не обнимаю унитаз. Я в лесу, стою на коленях на мокрых сосновых иголках и смотрю вниз, на залитый водой вход в затопленное бомбоубежище. Когда мой желудок посылает последнюю волну, я сую руку в рот и вытаскиваю из глубин чрева что-то длинное и шелковистое. Оно просто продолжает идти, ярд за ярдом. Как только оно наконец выходит, я расстилаю его на земле, чтобы лучше видеть.

Но я уже знаю, что это.

Черно-красное знамя. С демоническим силуэтом всадника в центре. И датой сверху. Сегодняшней датой.

Я поворачиваю голову направо и налево, прислушиваясь, нет ли стука копыт и высматривая Уэса. Но не нахожу в лесу – я вижу его, когда снова смотрю на свое отражение.

Вот так я выгляжу?

Удивляюсь, протягивая руку, чтобы коснуться своего колючего подбородка, но мое отражение не подражает мне. Вместо этого оно бьет по поверхности темной воды сжатым кулаком, широко раскрыв глаза и полное паники.

– Уэс! – я протягиваю руку, чтобы коснуться его лица в воде, но поверхность гладкая и твердая, как стекло. Я колочу по ней обеими руками, но безуспешно.

В глазах Уэса мольба. Огромные пузыри вылетают из его рта и разбиваются о барьер между нами, когда он пытается мне что-то сказать.

– Уэс! Держись! – я обматываю знамя вокруг кулака и бью изо всех сил, но мои удары опускаются на непробиваемую воду подобно подушкам.

Когда я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, понимаю, что Уэс больше не борется. Сейчас его лицо спокойно, а глаза полны раскаяния и согласия.

– Нет! – кричу на него, снова колотя по поверхности. – Нет, Уэс! Борись!

Он прижимает руку к стеклу, и его лицо удаляется от меня. Глаза смотрят на что-то за моим плечом, прежде чем исчезнуть в темноте.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, на что он смотрит. Я чувствую адское, горячее дыхание лошади на своей шее. Склоняю голову, готовая принять свою судьбу, и чувствую, как ветер от раскручивающейся булавы раздувает мне волосы. Зажмуриваюсь и готовлюсь к удару, но шар с шипами не касается моего черепа.

Он разбивает стекло под моими руками.

Не раздумывая я бросаюсь в холодную мутную воду: ищу, тянусь, пытаюсь ухватиться за Уэса. Но не могу его найти. Плыву глубже, но не достигаю дна; влево и вправо, но не могу нащупать стену. Пока мои легкие не начинают гореть, я не поднимаюсь, чтобы глотнуть воздуха. Я яростно бью ногами, чтобы выбраться на поверхность, стискиваю зубы и зажимаю нос, чтобы не хлебнуть воды в отчаянном желании дышать, но в тот момент, когда готовлюсь всплыть, ударяюсь головой.

Нет!

Смотрю вверх и колочу по стеклянной поверхности, набирая полные легкие воды, в то время как всадник с булавой смотрит, как я тону. С этого ракурса вижу, что под этим капюшоном у него все-таки есть лицо.

Красивое, с мягкими зелеными глазами и пухлыми, ухмыляющимися губами.

Я резко выпрямляюсь, хватаясь за грудь и ловя ртом воздух. От каждого вдоха у меня саднит в горле. Когда открываю глаза, то обнаруживаю, что смотрю на унитаз – мой унитаз. На полу у двери лежит подушка. С двух сторон он нее в ванную проникает немного света. Несколько свечей на полке также освещают помещение. Я узнаю́ – они из моей комнаты.

Потираю свои стучащие виски, пытаясь понять, как я оказалась на полу в ванной. Запах блевотины, ощущающийся под ароматом ванили, – моя первая подсказка. Мужчина, наблюдающий за мной из ванной, – вторая.

Уэс лежит в ванне полностью одетый. Его грязные ботинки покоятся на краю, а голова лежит в противоположном углу. Веки тяжелые, как будто я только что разбудила его, но расширенные зрачки парня настороженно смотрят на меня.

Сначала он ничего не говорит, и я тоже. Мы просто смотрим друг на друга, ожидая звонка, предупреждающего о финишном круге. И когда мы наконец говорим, это происходит в одно и то же время.

– Ты проспала почти весь день, – говорит Уэс.

– Ты действительно здесь, – выпаливаю я.