Молчание ягнят

— Я дам вам совет, как добиться продвижения по службе. Уверен, он отлично сработает — я в прекрасном настроении. День Святого Валентина навёл меня на эту мысль. — Улыбка на его лице могла означать что угодно. Он говорил очень тихо, так, что Кларис с трудом разбирала слова. — Ищите свои открытки к Дню Святого Валентина в машине Распейла. Вы меня слышите? Ищите свои «валентинки» в машине Распейла. А сейчас вам лучше уйти. Не думаю, что Миггс сможет так быстро восстановить силы и повторить свою выходку, но кто его знает, он же всё-таки сумасшедший.

Глава 4

Кларис Старлинг чувствовала себя одновременно возбуждённой, уставшей и обескураженной. Кое-что из того, что Лектер сказал о ней, действительно было правдой, что-то только походило на правду.

На несколько секунд у неё потемнело в глазах, и она чуть было впервые в жизни не потеряла сознание. Все давно разложенные по полочкам мысли вдруг зашатались и разлетелись в разные стороны, словно под ударами великана, забравшегося в магазин хрустальной посуды.

Её злили слова Лектера в отношении её матери, но нужно было избавиться от злости. Работа есть работа.

Тяжело дыша, Кларис сидела в своём стареньком «Пинто», стоящем напротив лечебницы. Когда окна запотели, стало немного уютнее. Как будто непроницаемая стена отгородила её от суеты улицы.

Итак, Распейл. Она помнила это имя. Это был пациент Лектера и одна из его жертв. У неё был всего один вечер, чтобы ознакомиться с делом Лектера. Папка оказалась очень толстой, а Распейл — всего лишь одной из многочисленных жертв. Нужно ещё раз подробно изучить дело. Все детали, касающиеся этого случая.

Старлинг уже собралась было тут же, не теряя ни минуты, рвануть в обратный путь, но, подумав, пришла к выводу, что сама выдумала всю эту срочность и спешку. Дело Райспела закрыто уже несколько лет назад. Никому не грозит никакой опасности. Время есть. Теперь гораздо важнее получить максимум информации и несколько раз взвесить каждую мелочь, прежде чем делать следующий шаг.

Кроуфорд вполне может забрать у неё это дело и передать кому-нибудь другому. Нужно постараться не упустить свой шанс.

Она попыталась дозвониться до него по автомату, но ей ответили, что Джека Кроуфорда срочно вызвали в Комитет по ассигнованиям.

Можно было бы разузнать о подробностях этого дела в отделе по расследованию убийств полицейского управления Балтимора, но убийство — не федеральное преступление, так что можно не сомневаться, что в этом случае у неё наверняка отберут дело.

Немного поразмыслив, Кларис отправилась назад в Куонтико, в отдел исследования человеческой личности с его по-домашнему уютными шторами на окнах и пухлыми серыми папками, полными кошмаров. Когда отправилась домой последняя секретарша, Кларис расположилась в одном из кабинетов, чтобы прокрутить посвящённый Лектеру микрофильм. Старый проектор отбрасывал на её лицо причудливые разводы света.

Распейл Бенджамин Рене — первая флейта филармонического оркестра Балтимора. Пациент врача-психиатра доктора Ганнибала Лектера. 22 марта 1975 года не явился на концерт оркестра в Балтиморе. 25 марта его обнаружили мёртвым. Он сидел на скамье в небольшой деревенской церквушке возле Фоллс Чёрч, штат Вирджиния, одетый только в белую бабочку и фрак. Вскрытие показало, что Распейлу проткнули сердце, а затем вырезали зобную и поджелудочную железу.

Кларис Старлинг, которая с раннего детства знала о разделке туш даже больше, чем хотелось бы, помнила, что, вырезанные у молодого ягнёнка, эти органы всегда считались деликатесом.

Позже полиция Балтимора выяснила, что из желёз Распейла были приготовлены блюда, поданные на обеде в честь руководителя и главного дирижёра филармонического оркестра Балтимора, который устраивал Лектер на следующий день после исчезновения флейтиста.

Доктор Ганнибал Лектер заявил, что не имеет об этом ни малейшего понятия. Руководитель и главный дирижёр оркестра не смогли припомнить каких-то необычных блюд на столе Лектера, хотя тот и считался большим знатоком кулинарного искусства и даже печатал многочисленные статьи в гастрономических журналах.

Позднее руководитель оркестра лечился в санатории Базеля от потери аппетита и алкоголизма.

Согласно данным полиции Балтимора, Распейл стал девятой по счёту найденной жертвой Лектера.

Флейтист не оставил завещания, и в течение нескольких последних месяцев, пока не затих интерес публики, газеты много писали о спорах родственников по поводу раздела его имущества.

Для более успешного, по их мнению, ведения судебной тяжбы, родственники Распейла, объединившись с семьями других жертв доктора Лектера, тайно уничтожили картотеку и все записи в кабинете психиатра. Неизвестно, какую чушь наболтает на допросах этот идиот о своих жертвах, считали они. Картотека же, являясь документом, вполне может открыть суду самые нежелательные подробности о покойных.