Молчаливое море

Дальнейшие приготовления проходили молча, почти без команд. Натренированные расчеты быстро спустили на воду катер, умудрившись ни разу не ударить его о борт ракетоносца.

Взмывая и опускаясь на зыби, катер долго кружил вокруг «Элисия», видимо, Смидович выбирал, куда ему подойти. Это было нешуточным делом: при малейшей ошибке катер могло разбить, как яичную скорлупу.

Портнов смотрел на него с мостика «Величавого», искренне переживая за отважного товарища.

— Не сможет подойти, товарищ командир, — покачал головой Поддубный.

— Подойдет, — упрямо возразил Неустроев.

И действительно: выбрав момент, катер скрылся из виду, потом снова заплясал в стороне, и на палубе полузатопленного судна появились двое в матросской форме.

— Молодец! — громко прошептал командир. Посветлело и лицо замполита.

Не один раз пришлось Смидовичу подходить к борту судна, пока была высажена вся аварийная партия.

— Все в порядке, товарищ командир, — доложил лейтенант по переносной радиостанции. — Пострадал только я сам. Немного подвернул ногу. Капитан говорит по-английски, но два слова, что он все время повторяет, «крэк бод» — я никак не могу понять.

— Трещина в борту! — подсказал Неустроев.

— Все ясно. Начинаем осмотр судна.

Неустроев включил другую рацию и передал содержание разговора командиру отряда.

— Это который Смидович? — полюбопытствовал адмирал. — Тот, кто рапорт подавал о переводе на берег?

— Так точно, — подтвердил Неустроев.

— Докладываю результаты осмотра, — послышался в динамике голос лейтенанта. — Трещина в кормовой части с левого борта. Затоплено машинное отделение, ахтерпик, вышли из строя мотопомпы. В трюмах пока сухо. Команда — шестнадцать человек. Двое утонули: кочегар и палубный матрос. Капитан все время твердит, что он не фашист, — рассмеялся в микрофон Смидович. — Боится, что мы бросим их и уйдем, как ушли ночью американцы...

— Давно они ушли?

— Четыре часа назад. Подходили совсем близко, но снять команду не решились.

— Что вы предлагаете, Смидович?

— Капитан говорит, ничего нельзя сделать. Просит забрать людей, имущество и судовые документы.

— Я спрашиваю ваше мнение.

— Я бы рискнул, товарищ командир. Трещину можно заделать. В трюмах у них цемент, да и лесу достаточно. Руль заклинило в нейтральном положении...

— Минутку, Смидович. Я сейчас доложу адмиралу.

— Хорошо, попытайтесь спасти судно, — разрешил командир отряда. — Только лишних людей снимите.

Команду «Элисия» доставили на ракетоносец несколькими рейсами. Притихшие и побледневшие сидели иностранцы на дне катера, держа в руках сундучки и узелки с пожитками. С аварийной партией остался только капитан и с ним два добровольца, которые встали возле ручного насоса на откачку воды. Несколько часов «Величавый», изредка подрабатывая машинами, оставался в дрейфе возле поврежденного судна. Командир молча вышагивал по мостику, но не дергал Смидовича запросами, ждал, когда тот доложит обстановку сам.

Наконец «Элисий» опять появился на связи.

— Остановили течь, — сообщил Смидович. — Пробоину заделали надежно. Только воду из кормовых отсеков такой фыркалкой за месяц не откачать!

— Крен не увеличивается? — спросил Неустроев.

— Нет, товарищ командир. Остановился на пятнадцати градусах.

— Понятно. Готовьтесь принимать буксир.

— Есть...

— Право на борт! Обе машины малый вперед! Швартовым командам наверх!

Описав большой полукруг на воде, «Величавый» с подветренной стороны подходил к судну. Расстояние между кораблями сокращалось с каждым мгновением, но командир не спешил отворачивать. Портнов с тревогой смотрел то на него, то на вздымавшиеся волны, которые несли им навстречу беспомощно пляшущую посудину. Вот она вздыбилась почти над самыми головами.

— Сейчас навалит, товарищ командир! — невольно воскликнул Портнов.

— Молчать! — рявкнул Неустроев, повернув к нему сердитое лицо. Волна прокатилась, и стало видно, что до «Элисия» еще добрых полтора кабельтова.

— Нервы надо беречь, лейтенант, — с усмешкой сказал командир. Корабли сходились бортами. — Готовы принимать буксир? — крикнул в мегафон Неустроев.

— Попробуем! — откликнулся Смидович.

Принять и закрепить швартовый конец на такой зыби было не простым делом. Одно нерасчетливое движение — и лопнувший трос может наделать бед.

— Осторожнее, боцман! — спешно инструктировал Неустроев своих людей. Боцман истратил три заряда линемета, пока подал на судно тонкий капроновый проводник. К нему привязали буксир.

— От конца! Берегись! — закричал вдруг Неустроев.

Люди на корме ракетоносца шарахнулись в сторону, а толстая стальная струна со свистом рассекла воздух. Буксир лопнул, едва его успели закрепить на кнехтах «Элисия».

— У вас никого не задело? — спросил командир Смидовича.

— Все целы! — сообщил тот.

— Боцман, подавайте сизальский! — распорядился Неустроев. — Заведите его вдвое!

Швартов, скрученный из прочного сизалевого волокна, выдержал. Взбудоражили воду винты «Величавого», и оба корабля стали медленно разворачиваться навстречу волне.

— Хода почти не имеем, — доложил штурман, — скорость чуть больше двух узлов.