Моя жизнь. Записки суфражистки

Взрыв аплодисментов сопровождал эту просьбу. Тогда поднялся мистер Петик Лоуренс и попросил разрешения произнести несколько слов до объявления приговора. Он сказал, что должно быть очевидно, даже помимо предложения присяжных, что мы действовали в силу политических побуждений и что мы являемся политическими преступниками. Английскими судами было вынесено решение, что политические преступники отличаются от обыкновенных преступников, и мистер Лоуренс сослался на дело одного швейцарского подданного, в выдаче которого было отказано ввиду политического характера его преступления. По этому поводу суд заявил, что даже убийство, если оно совершено по политическим мотивам, является политическим преступлением. Мистер Лоуренс напомнил также судье дело покойного Уильяма Стеда, который был приговорен к тюремному заключению, но ввиду необычных мотивов, вызвавших его преступление, был помещен в первом разряде и пользовался полной свободой принимать у себя своих родных и друзей. Под конец он сослался еще на дело доктора Джэмсона. Хотя его набег повлек за собой смерть 21 лица и ранение 46, был принят во внимание политический характер его преступления и он был водворен в первом разряде.

То были мужчины, участвующие в мужской борьбе. Мы же, члены ЖСПС, были женщины, участницы борьбы женщин. Лорд Кольридус видел поэтому в нас только неисправимых и преступных нарушительниц закона. Он заявил: «Вы признаны виновными в преступлении, за которое закон предусматривает, если я применю эту кару, наказание в виде двухлетнего тюремного заключения с тяжелой работой. В вашем деле имеются обстоятельства, на которые присяжные справедливо обратили мое внимание, и вы требуете от меня признать вас заключенными первого разряда. Если бы в течение этого процесса я заметил малейшее раскаяние или порицание действий, вами совершенных, или получил надежду, что в будущем вы будете избегать повторения их, я был бы весьма склонен признать аргументы, представленные мне».

И так как нами не было выражено ни малейшего раскаяния, то приговором суда мы были осуждены к 9-месячному тюремному заключению во втором разряде и к уплате судебных издержек.

Глава III

Приговор к 9-месячному заключению поразил нас чрезвычайно, особенно ввиду нескольких совсем недавних прецедентов, как, например, дело матросов, взбунтовавшихся с целью обратить внимание на злоупотребления, грозящие, по их мнению, опасности им самим и пассажирам. Они были отданы под суд и признаны виновными, но ввиду мотивов, толкнувших их к мятежу, были освобождены от наказания. Пожалуй, еще более сходно с нашим было дело рабочего лидера Тома Манна, который незадолго до того написал памфлет, призывающий солдат не стрелять в стачечников, если им это прикажут их офицеры. С точки зрения правительства это было гораздо более серьезное подстрекательство, чем наше, потому что при его успехе власти абсолютно были бы бессильны поддерживать порядок. Кроме того, солдаты, отказывающиеся повиноваться, подлежат смертной казни. Том Манн был приговорен к 6-месячному заключению, но этот приговор вызвал со стороны либеральной прессы и либеральных политиков столько протестов и шума, что он был освобожден через два месяца. Вот почему, даже по дороге в тюрьму, мы говорили друг другу, что наш приговор не останется в силе. Общественное мнение ни за что не позволит правительству держать нас 9 месяцев в тюрьме или содержать хотя бы часть срока во втором разряде. Мы условились выждать семь заседаний парламента, прежде чем начать голодовку.