Моя жизнь в астрономии

Проблемы строительства Майданакской обсерватории курировала специально созданная в ГАИШ Майданакская лаборатория во главе с С. Б. Новиковым. Нам приходилось часто встречаться с С. Б. Новиковым и сотрудниками его лаборатории для обсуждения проблем строительства обсерватории и создания 1,5‑метрового телескопа. Мы вместе ездили на ЛОМО и в Узбекистан: в Самарканд, Китаб (там была городская база обсерватории) и на гору Майданак. Со строительством Майданакской обсерватории ГАИШ связывал надежды на дальнейшее укрепление материально-технической базы института и перспективы его развития. Финансирование создания Майданакской обсерватории осуществлялось за счет хоздоговорных средств, заработанных сотрудниками ГАИШ при выполнении прикладных исследований. Гора Майданак отличается особо высоким качеством астроклимата. Большая высота над уровнем моря (~ 2700 метров), великолепное качество изображений астрономических объектов (лучше одной секунды дуги) и большое число ясных ночей (около 300 ночей в году) делают это место исключительно благоприятным для установки там высококачественного астрономического телескопа. 1,5‑метровый телескоп, изготовленный на ЛОМО и установленный на горе Майданак в 1989 году, оказался очень высокого качества. Все это давало надежды на эффективное развитие наблюдательных программ института. К сожалению, в 1993 году, после распада Советского Союза и образования независимых государств на его территории, Майданакская обсерватория ГАИШ указом президента Республики Узбекистан И. Каримова была национализирована и отошла в собственность Узбекистана.

Трагедия усугубляется тем, что президент Узбекистана имел законное право провести национализацию нашей обсерватории, поскольку согласно Бишкекскому соглашению от 1992 года все объекты собственности организаций СССР, имеющих союзное подчинение, которые расположены на территориях бывших союзных республик, автоматически переходят в собственность этих республик. А Московский университет подчинялся союзному Министерству науки и образования. Передать словами ощущение отчаяния, которое я, как директор ГАИШ, испытал в то время, невозможно. Вот так политика сыграла роковую роль в развитии ГАИШ. На создание Майданакской обсерватории ГАИШ потратил в общей сложности около 10 миллионов долларов США, заработанных его сотрудниками, а также пятнадцать лет тяжелых организационных усилий. Вот уже много лет мы пытаемся добиться заключения Межправительственного соглашения для того, чтобы совместно с узбекскими коллегами использовать и развивать Майданакскую обсерваторию. Но ввиду отсутствия там российской собственности наши власти не поддерживают эту идею. Наблюдения сотрудников ГАИШ на Майданакской обсерватории проводятся лишь спорадически по договору о совместном научном сотрудничестве между ГАИШ и Институтом астрономии Академии наук Республики Узбекистан. Соответствующие командировки сотрудников ГАИШ оплачиваются из средств их грантов. Никаких капитальных вложений в развитие Майданакской обсерватории мы не имеем права делать. По программам совместных исследований группой сотрудников ГАИШ во главе с Б. П. Артамоновым на Майданакской обсерватории получены уникальные ряды наблюдений гравитационных линз с высоким угловым разрешением, а также других объектов – галактик, их ядер и т. п.

В 1994 году правительством Казахстана была национализирована Высокогорная Алма-Атинская экспедиция ГАИШ, в которую, в общей сложности, институт вложил примерно столько же средств, как и в Майданакскую обсерваторию в Узбекистане. Это было особенно сильным ударом для меня, поскольку я, как начальник этой экспедиции с 1972 по 1979 год, предпринял много усилий для ее развития. К моменту национализации в Высокогорной экспедиции, в горах, было завершено строительство лабораторно-жилищного комплекса с учетом возможной сейсмичности района силой до 9 баллов, а также смонтированы два 1‑метровых телескопа фирмы «Цейс». Вся эта дорогая техника отошла в собственность Казахстана, причем на законных основаниях. Все это мне, как директору ГАИШ, было очень горько осознавать. Я думаю, что еще более тяжело было в это время моему коллеге Рахману Халиуллину, который обеспечивал научные программы и финансирование Высокогорной Алма-Атинской экспедиции ГАИШ, а также начальнику экспедиции А. В. Миронову, которому приходилось брать на себя все тяготы строительных и организационных работ в экспедиции.

Думаю, что именно в этом месте моего повествования имеет смысл кратко рассказать об обстановке, которая царила среди астрономов нашей страны в период распада Советского Союза.