Моя жизнь в астрономии

Начало моей директорской деятельности совпало с переаттестацией научных сотрудников. Это было начало многочисленных реформ науки в стране, когда изменений и новых требований со стороны властей было много, а денег на науку давалось все меньше и меньше. Тогда в руководстве страны зрело убеждение, что науки в нашей стране слишком много и она служит в основном оборонному комплексу, а в остальных отношениях наука никому не нужна, это всего только лишняя головная боль для властей. Когда проректор МГУ приходил в правительство просить дополнительное финансирование на образовательные и научные программы крупнейшего в стране университета, ему раздраженно отвечали: «Отстаньте от нас со своей наукой, нам надо заниматься реформами». Тогда среди чиновников утверждалось мнение, что сначала надо провести реформы политической и экономической систем страны, а уже потом заниматься культурой, наукой и образованием. В конце концов такое перманентное откладывание на потом решения проблем науки в стране привело к развалу научных исследований, к деградации науки в новой, демократической России. Но мы тогда, в первые годы перестройки, еще не осознавали гибельности для науки политики новых руководителей страны – рыночников и с энтузиазмом занимались реформированием научных исследований.

Поэтому переаттестацию сотрудников ГАИШ мы провели со всей тщательностью. Была создана специальная аттестационная комиссия из ведущих ученых ГАИШ, которая рассматривала результативность работы каждого сотрудника и степень его соответствия занимаемой должности. По результатам аттестации некоторые сотрудники ГАИШ были уволены или понижены в должности. Естественно, не обошлось без обид и других эмоций, вплоть до писания писем с жалобами на дирекцию ГАИШ в партком физического факультета и в ректорат МГУ. Но в целом все обошлось без особых скандалов. И тут я совершил, как мне кажется, первую ошибку в своей административной деятельности. Как молодой, активный директор, я не ограничился одной переаттестацией, а объявил о конкурсе научных тем сотрудников с целью выбора приоритетных направлений исследований. В итоге сотрудники ГАИШ потеряли много времени на написание и обоснование заявок на конкурс, на бесплодные дискуссии о том, чья тема важнее. В конце концов нам удалось выделить ряд приоритетных направлений исследований в институте. Но ввиду мизерного финансирования науки в стране в те годы эти приоритетные направления остались не подкрепленными дополнительным финансированием и, по существу, оказались выделенными лишь на бумаге. В итоге получилось как в той пословице: «Гора родила мышь». Я это начал понимать уже в процессе обсуждения научных тем, выставленных на конкурс, но, поскольку сам заварил эту кашу, мне пришлось довести работу до конца. Единственная польза от всей этой суеты состояла в том, что сотрудники получили возможность ознакомиться с тематикой и результатами работы разных отделов и лабораторий. Но времени и сил на это было потрачено слишком много. С тех пор я зарубил себе на носу: прежде чем начинать проводить реформы, надо хорошо подумать.

На первом этапе одной из главных задач для себя я считал продолжение и завершение начатого Е. П. Аксеновым строительства Высокогорной Майданакской обсерватории ГАИШ в Узбекистане. Там должен был быть установлен телескоп с зеркалом диаметром 1,5 метра. Этот телескоп изготавливался на Ленинградском оптико-механическом объединении (ЛОМО). Мне приходилось часто ездить в Ленинград и вести переговоры с руководством ЛОМО о графике изготовления этого телескопа, обсуждать разные варианты технологических решений. В то время ЛОМО было сильно загружено оборонными заказами, и, хотя наш телескоп изготовлялся тоже по постановлению ВПК для выполнения в основном прикладных исследований, его изготовление шло с трудом и очень медленно.