Моя жизнь. Том II

Вернувшись в Трибшен сразу же после премьеры, Вагнер вновь возжелал тихой семейной идиллии. Козима не заставила себя долго ждать, приехала в Трибшен, откуда написала Людвигу II о состоянии здоровья «любимого Рихарда»: «Он хорошо себя чувствует в Трибшене и вносит правку в биографию»[664].

В сентябре 1868 года Вагнер и Козима отправились в свое первое совместное заграничное путешествие – в Италию. Их путь пролегал через перевал Сен-Готард в очаровательный маленький городок Стрезу (Stresa) и через Борромейские острова в Геную. Пережив ужасную бурю и крупное наводнение в Северной Италии (не иначе как Вагнеру вспомнилось его путешествие с Минной из Риги в Лондон, и перед ним вновь возник из небытия призрак Летучего Голландца), Рихард и Козима в добром здравии вернулись в Германию и отправились в Аугсбург, где 14 октября расстались. Козима вернулась в Мюнхен обсуждать с Гансом фон Бюловом обстоятельства готовящегося развода, а Вагнер инкогнито (вездесущие журналисты ничего не знали об этой поездке и временно не докучали Вагнеру) отправился на свою «малую родину» в Лейпциг, где намеревался в спокойной обстановке посетить дом своей сестры Оттилии и ее мужа Германа Брокгауза, с которыми не виделся очень давно. 2 ноября он прибыл в Лейпциг.

Здесь и произошла встреча, положившая начало странной и весьма показательной дружбе, не имевшей, правда, значительных последствий для Вагнера, в отличие от его нового знакомого, для которого она поистине стала роковой. Мы говорим о Фридрихе Ницше.

Фридрих Вильгельм Ницше (Nietzsche; 1844–1900) годился Вагнеру в сыновья: разница в их возрасте составляла 31 год; отец Фридриха священник Карл Людвиг Ницше (1813–1849) родился в один год с композитором. Еще в 1854 году десятилетний мальчик начал пробовать писать стихи и музыкальные произведения. В церкви он пережил мистический опыт сродни пережитому Вагнером в день конфирмации, когда церковная музыка привела его в экстатический восторг. Фридрих стал мечтать о карьере музыканта. Тогда он еще был далек как от идей вагнеровских музыкальных реформ, так и от своего собственного радикализма; его непререкаемыми авторитетами и «учителями» в музыке стали Бах, Гайдн, Моцарт и Бетховен. Особенно Бетховен, влияние которого очень заметно в юношеских музыкальных сочинениях Ницше. Однако, получив аттестат зрелости в 1864 году, Ницше профессионально занялся не музыкой, а филологией, прослушав в течение двух семестров курс лекций в Боннском университете, а затем – в 1865 году – записавшись на четыре филологических семинара в Лейпцигский университет.

Но музыку он по-прежнему не оставлял. (Кстати, интересно отметить, что к 1864 году относятся два романса Ницше на стихи А. С. Пушкина – «Заклинание» и «Зимний вечер».) Ко времени знакомства с творчеством Вагнера (впервые он услышал его музыку в 1861 году; это было фортепьянное переложение отрывков из «Тристана и Изольды») Фридрих все музыкальное искусство оценивал с «позиций классиков» и далеко не сразу стал страстным вагнерианцем.

Однако уже к осени 1868 года спокойная критика творчества своего будущего кумира уступает у Ницше место экзальтированному восторгу. 27 октября он писал: «Сегодня вечером я наслаждался вступлением к “Тристану и Изольде”, а также увертюрой к “Мейстерзингерам”. Я не в силах относиться к этой музыке с критической прохладцей; каждая жилка, каждый нерв трепещет во мне, у меня давно уже не было такого устойчивого чувства отрешенности, как во время слушания названной увертюры»[665].

А еще чуть раньше отрывок из сентябрьского письма говорит о том, что Ницше познакомился не только с музыкальным, но и с литературным творчеством Вагнера: «Я открыл истинного святого филологии, подлинного и настоящего филолога, мученика, в конце концов (мученичество заключается в том, что каждый глупый литератор считает себя вправе на него помочиться). Знаешь, как его зовут? Вагнер, Вагнер, Вагнер!»[666]

С тех пор Ницше стал мечтать о личной встрече с композитором, которая как раз и состоялась у Брокгаузов 8 ноября 1868 года. Знакомство этих двух неординарных личностей оставило обоих очарованными друг другом. Весь вечер Ницше и Вагнер проговорили о философии Шопенгауэра, о будущем искусства, о сущности музыки. Они убедились, что в их взглядах очень много общего; можно было бы даже сказать, что они смотрят на мир одинаково. Возможно, что в восторженном двадцатичетырехлетнем молодом человеке Вагнер узнавал самого себя времен 1849 года. Во всяком случае, Ницше получил приглашение непременно посетить Вагнера в Трибшене, и как можно скорее!