Моя жизнь. Том II

Увидав, что один из главных недочетов заключается в неправильном расположении оркестра, я для ближайшей второй репетиции придумал новый план. Посоветовавшись со своими друзьями, я пришел на репетицию с раннего утра, сам распорядился целесообразной расстановкой пультов и потом заказал для всех музыкантов достаточно обильный завтрак, к которому я их и пригласил перед началом репетиции. Я сказал им, что от исхода сегодняшнего собрания зависит судьба моих концертов, что мы не должны покинуть этот зал, не согласившись в главном. Поэтому я прошу их сначала сделать двухчасовую репетицию, а затем, перекусив в соседнем зале, сейчас же повторить ее. За эту репетицию я заплачу особо. Мое предложение произвело эффект. Выгодное размещение оркестра способствовало сохранению хорошего настроения, а впечатление от увертюры к «Лоэнгрину» было настолько благоприятно, что с энтузиазмом прорвалось наружу. Уже в конце первой репетиции все: и музыканты, и слушатели, среди которых находился и Гасперини, – оказались до последней степени увлеченными моей музыкой. Это хорошее настроение отразилось благоприятным образом на генеральной репетиции, происходившей на сцене Итальянской оперы. Здесь пришлось в резких выражениях удалить из оркестра небрежного трубача, не нанеся этим ни малейшей обиды духу товарищества.

25 января 1860 года состоялся наконец первый концерт. Прием, оказанный публикой всей программе – она состояла из отрывков различных опер, вплоть до «Тристана и Изольды», – был вполне благоприятный, даже восторженный. Один номер, марш из «Тангейзера», был прерван бурными аплодисментами, вызванными неожиданным для публики радостным открытием, что музыка, о которой говорилось столько противоречивого, заключает в себе столь длительные связные мелодии.

363

Вполне удовлетворенный концертом со стороны как исполнения, так и приема публики, я должен был в последующие дни пережить противоположные впечатления, которыми я был обязан появившимся отзывам в печати. Оказалось, что Беллони предсказывал совершенно правильно, и то обстоятельство, что представителям прессы именно вследствие его предсказаний не были посланы приглашения, только усилило злобу наших противников. Но предприятие имело целью возбуждение интереса среди энергичных друзей, а не похвалы рецензентов, и бушевание этих господ беспокоило меня меньше, чем отсутствие благоприятных проявлений с другой стороны. Но больше всего меня тревожило, что зал, казавшийся переполненным, дал не более 5000–6000 франков, между тем как цифра расходов превышала 11 000. Конечно, убытки удалось бы покрыть, если бы можно было ожидать повышенного сбора от второго концерта, уже не требовавшего больших расходов. Однако Беллони и Джакомелли призадумались. Они не считали возможным скрыть от себя то обстоятельство, что концерт вообще не в жанре французов; для них требуется непременно драматический элемент: костюмы, декорации, балет.

Продажа билетов на второй концерт, назначенный на 1 февраля, шла так туго, что, желая спасти мою репутацию, агенты сочли нужным принять меры для искусственного наполнения зала. Я должен был предоставить им полную свободу действий. Потом я удивлялся, что им удалось заполнить первые ряды аристократического театра – все, даже враги, были введены в заблуждение. Сбор с этого концерта составил немногим более 2000 франков, и нужны были все мои упорство и презрение к трудностям, стоявшим на пути, чтобы при таких обстоятельствах не отменить третьего концерта, назначенного на 8 февраля.

Полученный от Шотта гонорар, часть которого пришлось потратить на увеличившиеся нужды по ведению дома, пришел к концу, и надо было позаботиться о субсидии. С большими усилиями через посредство Гасперини мне удалось получить ее от человека, привлечение которого составляло, в сущности, цель всего моего предприятия. Это был уже упомянутый генеральный сборщик податей из Марселя Люси, который должен был приехать в Париж ко времени моих концертов. Мой друг Гасперини рассчитывал, что значительный успех у парижской публики побудит Люси взять на себя финансовую сторону проекта, касающегося организации немецкой оперы. Между тем к первому концерту Люси не приехал, а явился только в середине второго, да и то заснул во время исполнения. Когда к нему обратились с просьбой о займе в несколько тысяч франков, необходимых для осуществления третьего концерта, он ценой ссуды счел себя застрахованным от всяких дальнейших посягательств с нашей стороны. Несомненно, он испытывал известное удовлетворение, отделавшись от участия в моих планах. Если третий концерт и мне самому казался бесполезным, все же он доставил мне большое удовольствие как исполнением музыкантов, так и прекрасным приемом со стороны публики. На этот раз она собралась в значительно большем числе, хотя моим агентам пришлось принять некоторые меры, чтобы все места оказались занятыми.