Читаем Моя жизнь. Том II полностью

Вечером того же дня я прибыл в Женеву. Там хотел я немного отдохнуть, собраться с силами, чтобы в более спокойном состоянии духа наметить план дальнейшей жизни. Так как я намеревался вторично предпринять поездку в Италию, то следовало выждать наступления ранней осени, чтобы не страдать от губительно действующей перемены климата. Я нанял комнату на целый месяц в «Доме Фази» [Maison Fazy][344] и тешил себя мыслью, что поживу там некоторое время. О моих намерениях и дальнейших планах насчет поездки в Италию я написал Карлу Риттеру в Лозанну. К моему удивлению, я получил от него известие, что он тоже намеревается покинуть Лозанну и поехать в Италию один, так как жена его по семейным обстоятельствам должна провести зиму в Саксонии. Он предложил себя в спутники, что было очень кстати. В Венеции в это время очень сносный климат, в чем он убедился во время своей прошлогодней поездки по Италии. Поэтому я пришел к решению ускорить отъезд. Мне надо было решить проблемы с паспортом. Я ждал удостоверения от посольства в Берне, чтобы, все еще считаясь политическим эмигрантом, не опасаться ничего в Венеции, которая принадлежала Австрии, а не Германскому Союзу. Лист, к которому я обратился за сведениями по этому поводу, стал решительно отговаривать меня от поездки туда. Но справка, которую один из моих друзей в Берне взял от австрийского посла, оказалась крайне для меня благоприятной, и, пробыв неделю в Женеве и известив Карла Риттера, что я готов к отъезду, я отправился к нему в его своеобразную виллу близ Лозанны. Я лично пригласил его тронуться со мной в путь.

336

Дорогой мы очень мало разговаривали и большей частью молча отдавались впечатлениям. Путь наш лежал через Симплон [Simplon] к Лаго Маджоре, где я вторично посетил от Бавено Борромейские острова. Здесь, на садовой терассе Изола Белла [Isola Bella], я наслаждался в обществе моего совсем не надоедливого, скорее слишком молчаливого друга великолепным утром позднего лета. В первый раз я почувствовал себя вполне успокоенным и окрыленным надеждой на новое гармоническое будущее. До Милана мы продолжали путь через Сесто Календе [Sesto Calende] в дилижансе. Карл едва позволил мне полюбоваться знаменитым собором – так сильно тянуло его поскорее в любимую им Венецию. Было приятно, что меня куда-то влекут. Когда 29 августа при закате солнца мы с полотна железной дороги увидели перед собой Венецию, как бы выплывающую из зеркальных вод, Карл в порыве энтузиазма высунулся из вагона и – при неосторожном движении – потерял шляпу. Не желая отстать от него, я нарочно бросил в окно и свою. Так, с непокрытыми головами, мы прибыли в Венецию и сейчас же наняли гондолу, чтобы прокатиться по Гранд-каналу до Пьяццетты близ Пьяцца Сан-Марко [Piazza San Marco; площади Святого Марка].

Погода вдруг стала пасмурная. Самый внешний вид гондолы меня прямо испугал. Хотя я и много слышал об этих своеобразных, целиком выкрашенных в черный цвет экипажах, но вид их крайне неприятно поразил меня. Когда мне надо было войти под завешенную черным покрывалом крышу, я испытал чувство, похожее на испытанный мной когда-то страх перед холерой. Было такое ощущение, будто меня заставляют принять участие в перевозке трупов умерших от чумы. Карл уверял меня, что это испытывают все, но что к гондолам скоро привыкают. И вот началось длинное путешествие по многочисленным изгибам Гранд-канала. Новые впечатления не могли стряхнуть с меня грустного настроения. В то время как Карл, не замечая полуразвалившихся от времени зданий, обращал мое внимание лишь на Ка д'Оро[345] Фанни Эльслер[346] или другие знаменитые дворцы, мой унылый взгляд, наоборот, замечал только одни печальные руины. Наконец, я замолчал и, терпеливо покорившись своей участи, позволил высадить себя у всемирно известной Пьяццетты и показать себе Дворец дожей. Впрочем, я выговорил себе право восхищаться этим палаццо потом, когда я освобожусь от меланхолического настроения, в которое погрузился с момента прибытия в Венецию[347].

337

Переночевав в отеле Danieli[348], где мы нашли лишь мрачные комнатки, выходящие на узкие маленькие каналы, я стал искать на следующее утро помещение, где можно было бы расположиться надолго. Об одном из трех палаццо Джустиниани [Giustiniani], находящемся недалеко от палаццо Фоскари [Foscari], я слышал, что зимой, вследствие невыгодного положения, в нем мало или, вернее, почти совсем не живут иностранцы. Там я нашел необыкновенно высокие, значительной величины комнаты. Мне сообщили, что ни одна из них не занята. Я снял великолепную большую залу с прилегающей к ней просторной спальней и сейчас же велел перенести туда мой багаж. 30 августа вечером я сказал себе, что теперь я в Венеции.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мемуары ACADEMIA

Моя жизнь. Том II
Моя жизнь. Том II

«Моя жизнь» Рихарда Вагнера является и ценным документом эпохи, и свидетельством очевидца. Внимание к мелким деталям, описание бытовых подробностей, характеристики многочисленных современников, от соседа-кузнеца или пекаря с параллельной улицы до королевских особ и величайших деятелей искусств своего времени, – это дает возможность увидеть жизнь Европы XIX века во всем ее многообразии. Но, конечно же, на передний план выступает сама фигура гениального композитора, творчество которого поистине раскололо мир надвое: на безоговорочных сторонников Вагнера и столь же безоговорочных его противников. Личность подобного гигантского масштаба неизбежно должна вызывать и у современников, и у потомков самый жгучий интерес.Новое издание мемуаров Вагнера – настоящее событие в культурной жизни России. Перевод 1911–1912 годов подвергнут новой редактуре и сверен с немецким оригиналом с максимальным исправлением всех недочетов и ошибок, а также снабжен подробным справочным аппаратом. Все это делает настоящий двухтомник интересным не только для любителей музыки, но даже для историков.

Рихард Вагнер

Музыка
Моя жизнь. Том I
Моя жизнь. Том I

«Моя жизнь» Рихарда Вагнера является и ценным документом эпохи, и свидетельством очевидца. Внимание к мелким деталям, описание бытовых подробностей, характеристики многочисленных современников, от соседа-кузнеца или пекаря с параллельной улицы до королевских особ и величайших деятелей искусств своего времени, – это дает возможность увидеть жизнь Европы XIX века во всем ее многообразии. Но, конечно же, на передний план выступает сама фигура гениального композитора, творчество которого поистине раскололо мир надвое: на безоговорочных сторонников Вагнера и столь же безоговорочных его противников. Личность подобного гигантского масштаба неизбежно должна вызывать и у современников, и у потомков самый жгучий интерес.Новое издание мемуаров Вагнера – настоящее событие в культурной жизни России. Перевод 1911–1912 годов подвергнут новой редактуре и сверен с немецким оригиналом с максимальным исправлением всех недочетов и ошибок, а также снабжен подробным справочным аппаратом. Все это делает настоящий двухтомник интересным не только для любителей музыки, но даже для историков.

Рихард Вагнер

Музыка

Похожие книги

Айседора Дункан. Модерн на босу ногу
Айседора Дункан. Модерн на босу ногу

Перед вами лучшая на сегодняшний день биография величайшей танцовщицы ХХ века. Книга о жизни и творчестве Айседоры Дункан, написанная Ю. Андреевой в 2013 году, получила несколько литературных премий и на долгое время стала основной темой для обсуждения среди знатоков искусства. Для этого издания автор существенно дополнила историю «жрицы танца», уделив особое внимание годам ее юности.Ярчайшая из комет, посетивших землю на рубеже XIX – начала XX в., основательница танца модерн, самая эксцентричная женщина своего времени. Что сделало ее такой? Как ей удалось пережить смерть двоих детей? Как из скромной воспитанницы балетного училища она превратилась в гетеру, танцующую босиком в казино Чикаго? Ответы вы найдете на страницах биографии Айседоры Дункан, женщины, сказавшей однажды: «Только гений может стать достойным моего тела!» – и вскоре вышедшей замуж за Сергея Есенина.

Юлия Игоревна Андреева

Музыка / Прочее