Внимательного взгляда терцианца достаточно, чтобы понять, что все, о чем я говорю, уходит корнями в реальную жизнь, но в остальном стремится к областям, не являющимся обыденными.
Каждый читатель из тех, кто меня понимает, знает, что я описываю страны и народы, которые и по сей день существуют почти исключительно в сказках, но мы постепенно восходим к царству абсолютной реальности.
Если я вижу и описываю как реальность другим то, что до сих пор остается сказкой, это может быть поводом для невежественных или недоброжелательных людей заявить, что я лгу.
Никому раньше не приходило в голову так оскорбительно осуждать меня.
Любой, кто меня не понимал, самое большее, говорил, что у меня слишком богатое воображение.
Они осмелились заговорить со мной в таком тоне лишь тогда, когда была распространена величайшая из всех неправд обо мне, а именно то, что я писал ужасно аморальные бульварные романы.
Это ложное утверждение возникло, и было распространено через сплетни из книжных лавок, в интересах тех, кто желал заработать как можно больше денег на моем имени.
Оно нашло человека в лице г-на Кардауна, в то время главного редактора «Kölnische Volkszeitung» («Кёльнская народная газета» — прим. перевод.), кто своими публикациями более чем щедро обеспечил это распространение и даже обязался предоставить так называемые «доказательства» того, что рассматриваемая аморальность исходит ни от чего иного, как только от моего пера.
Само собой разумеется, что истинное, неопровержимое доказательство может быть предоставлено только путем предоставления оригинальных рукописей, которые я написал.
Любое другое доказательство могло стать возможным только путем преднамеренного обмана или самообмана и в конечном итоге должно было превратиться в обман.
Какие доказательства использовал г-н Кардаунс?
Он приводил утверждение за утверждением.
Он привел ряд «внутренних обоснований», за которыми скрывалось отсутствие реальных причин.
Он говорил об аргументах, доказательствах, безошибочных документах и тому подобном.
Венский «News-Weltblatt» даже утверждает, что у него есть подлинные доказательства того, что Май без сомнений виновен.
Каждый должен был предположить, что у него в руках были мои оригинальные рукописи, и именно поэтому ему поверили, тем более, что газеты, в которых он излагал свои утверждения, упорно отказывались принимать мои ответы.
Он создал школу самообмана: другие тоже обманывались, пока не пришли к правильному пониманию. Сегодня его заявлениям мало кто верит. Другие принимают их по процедурным и аналогичным уважительным причинам.
Я не знаю, на самом ли деле отец Экспедитус Шмидт и отец Ансгар Пеллман, два моих новых оппонента, действительно верят своим кардаунам, могу только догадываться. То, что они заявляют, для меня далеко не доказательство. Но они укоренены на старой кардаунской почве во всем, что они делают против меня и, кажется, действительно убеждены, что я скоро рухну под их обвинениями и обвинениями их союзников.
Эти союзники: г-жа Полина Мюнхмайер, издатель печально известного «Храма Венеры», конфискованного полицией. Кроме того, адвокат этой женщины доктор Герлах из Дрездена, кто уже как девять лет против меня. И, наконец, известный господин Рудольф Лебиус из Шарлоттенбурга, социалист, покинувший христианскую церковь, кому я должен отдать от 3000 до 6000 марок, а затем даже 10 000 марок за то, что он намеревался похвалить и восхвалить меня в своей газете.
Я ничего ему не дал. Тогда он примкнул к Мюнхмайерам и с тех пор стал самым неутомимым из моих противников. Я специально отмечаю, что г-н Герлах у него также в качестве адвоката.
И если я теперь добавлю, что этот адвокат Мюнхмайера г-н Герлах также является еще юристом и советником отца Экспедитуса Шмидта и отца Ансгара Пелльмана, то в результате получится следующая отчетливая картина охоты: я полностью окружен.
Меня окружили г-н Кардаунс, г-жа колпортажа Полина Мюнхмайер, г-н Герлах, отец Шмидт, г-н Лебиус и отец Пелльман. Все они готовы к нападению в любое время.
Они отрицают взаимные отношения, но выступают друг с другом в судебных процессах в качестве свидетелей и экспертов, и помогают друг другу сообща в сборе доказательств против меня, как и в подготовке заявлений и прений в суде.
Но самый выдающийся из них — это адвокат Мюнхмайера, который руководит всем и всеми, и даже двумя священниками.
Однако, самым безобидным и приятным, является мистер Кардаунс, кто, насколько мне известно, никогда так и не смог признаться, что он не владеет моими оригинальными рукописями, хотя недавно в качестве свидетеля перед назначенным судьей в Бонне ему пришлось признаться, что он их никогда и не видел.
Будет ли госпожа Мюнхмайер с помощью своих пяти светских и духовных товарищей преследовать меня — это уже давно разрешенный вопрос. Никто из знающих ситуацию, больше его не задает.
Радебойль-Дрезден, октябрь 1910 г.
Карл Май.
IX. В завершение
Так же как мои «Рассказы о путешествиях» — всего лишь эскизы, настоящая работа — тоже только эскиз.