Моя жизнь — что это было?

Бескудниково, конечно, был плебейским районом, далеко от ближайшей станции метро, чтоб доехать до которой, нужно было преодолеть в автобусе ужасные пробки, и иногда это занимало час времени, т. е. выбраться куда-то было непросто. Но сам район был обжитый, а самой большой удачей была музыкальная школа им. Баха, находившаяся в пяти минутах от дома. Красивое пятиэтажное здание с прекрасным актовым залом! И я повела Олежку в эту школу, где его приняли в класс флейты. Проучился он там половину третьего класса и весь четвёртый, таким образом, окончив два класса музыкальной школы. Ходил на уроки сольфеджио, сдавал экзамены по инструменту — всё это наполняло нашу с ним жизнь дополнительными заботами и, конечно, приятными эмоциями. Учителя были замечательные, особенно душевной оказалась преподаватель фортепьяно Ольга Михайловна. Таких школ за границей нет! Но, к сожалению, и у нас, наверно, скоро ни таких школ, ни преподавателей уже не станет. Ведь учились там дети почти бесплатно и учили их опытные профессионалы.

После окончания начальной школы Олег прошёл тесты на поступление в недавно открывшуюся в Бескудниково гимназию с преподаванием английского и испанского языка. Поступил. Но тут пришло удручающее сообщение от Юли: у неё на работе в только что начавшемся бизнесе приключилась беда, нужны были деньги на адвоката, и ещё она попросила срочно приехать. Я купила билеты, и мы с Олежкой полетели к ней. Олега мы сразу устроили в Нью-Йорке в школу, где практически не задавали уроков. А с Юлей было много неприятностей. Юля пребывала во взвинченном состоянии — сыночку было несколько месяцев, а тут навалились серьёзные проблемы. От меня нужны были только деньги и в никакой другой помощи Юля не нуждалась. Через месяц мы с Олегом улетели в Испанию.

Мы приехали в Беникасим, остановились на пару дней у Росы. Я сняла квартиру, только уже не у моря, а в пуэбло. Я хотела, чтобы Олег вернулся в прежнюю школу, но на этот раз не получилось — по месту жительства нам предназначалась другая школа. Я была разочарована и не напрасно: уроков почти не задавали, друзей у Олега там не нашлось. Мы полетели, как обычно, на зимние каникулы в Москву и в Москве Олег заявил, что в Испанию возвращаться не хочет, что остаётся, и пойдёт в 5 класс новой гимназии, в которой он всё ещё числился, несмотря на полугодовое отсутствие.

Олег стал ходить, вернее ездить две остановки на автобусе в эту гимназию. Возобновил учёбу в музыкальной школе. Учился хорошо, а в отношениях с ребятами всякое бывает в этом возрасте. Стало особенно заметно его пристрастие к играм на телефоне. С ним становилось сложнее. Приходилось обращаться к психологам, но особенного эффекта не замечалось.

И я стала подумывать о том, чтобы отдать его в кадетский корпус. Долго проходили медкомиссию. Я нашла в Москве кадетский корпус с дипломатическим уклоном. Правда, информация о нём была противоречивая, а самое плохое, что он находился очень далеко от нас. Конечно, ребята там находятся на пятидневке, но в понедельник там нужно быть к 8 часам утра, а это значит, что с нашими пробками нужно выйти из дома в 6 утра. Тем не менее, я добилась принятия Олега в этот корпус, но, когда мы вышли с ним от директора, Олег стал умолять меня не отдавать его туда. Он сказал, что только что подружился с мальчиком из своего класса, с которым хотел дружить давно и что для него это очень важно; что будет слушаться меня и т. д. и т. п., и что, в конце концов, устал менять школы. Насчёт его послушания я взяла с него письменное обещание, которое очень скоро он, конечно, нарушил.

В общем, он пошёл в 6 класс своей гимназии. Кое-кто мне говорил, что я сделала большую ошибку, послушав его. Но дело в том, что, если бы это был мой кровный сын, мне было бы проще принимать волевые решения, а при нашей ситуации, вопрос был деликатней, ведь Олег мог думать, что, засунув его в очередное казённое учреждение, я хочу избавиться от забот о нём.

С другой стороны, я уступала возможным манипуляциям сына. (И это была не последняя аналогичная ситуация).

Олегу было 11 лет. После уроков он оставался на продлёнку. И вот как-то я столкнулась с первым крупным обманом сына, когда он, придя домой уже в 6 часов вечера, сообщил мне, что оставался в школе на конкурс по испанскому языку и занял там призовое место. Я его похвалила и уже не могла ругать за столь долгое отсутствие и за то, что не позвонил мне. Но вечером звонит воспитательница по продлёнке и говорит, что, если ваш сын вам сказал про то, что задержался на конкурсе, то это неправда. Я её выслушала, но не могла поверить, что мой сын так может врать. Назавтра я пошла в школу, чтоб спросить учительницу испанского языка про конкурс, я услышала, что никакого конкурса не было, а на моё недоумение о том, как же мой сын мог так врать, она засмеялась, спросив, неужели я в этом возрасте не врала. Да, я не врала…