Моя жизнь

Нам запретили исполнять «Марсельезу» в Нью-Йорке, но, когда мы стояли на палубе, у каждого ребенка в рукаве был спрятан маленький французский флаг, и я предупредила детей, что, когда раздастся свисток и корабль отойдет от берега, мы станем размахивать флагами и петь «Марсельезу», что мы и проделали, к своему удовольствию и огромному беспокойству находившихся на пристани чиновников.

Моя подруга Мэри, пришедшая проводить меня, в последний момент не смогла вынести мысли о разлуке, без багажа и паспорта прыгнула на палубу и, сказав: «Я еду с вами», присоединилась к нашему пению.

Итак, под пение «Марсельезы» мы покинули богатую, жадную до удовольствий Америку 1915 года и отправились в Италию со своей теперь бродячей школой. Мы прибыли в Неаполь в тот день, когда страна была охвачена огромным энтузиазмом. Италия решила вступить в войну. Мы все были чрезвычайно рады тому, что вернулись, и приняли участие в прекрасном празднике. Помню, как я обратилась к толпе окруживших и пристально разглядывавших нас крестьян и рабочих: «Благодарите Бога за то, что живете в такой прекрасной стране, и не завидуйте Америке.

Здесь, на этой замечательной земле голубых небес, виноградников и оливковых деревьев, вы богаче, чем любой американский миллионер».

В Неаполе мы обсудили путь нашего дальнейшего следования. Мне очень хотелось отправиться в Грецию и оставаться в Копаносе до конца войны. Но эта идея напугала моих старших учениц, путешествовавших с немецкими паспортами, так что я решила искать убежища в Швейцарии, где мы могли выступить с серией концертов.

С этой целью мы сначала отправились в Цюрих. В отеле «Бар дю Лак» тогда остановилась дочь известного американского миллионера. Я решила, что мне предоставляется замечательная возможность заинтересовать ее своей школой, и однажды днем отправила детей танцевать перед ней на лужайке. Они представляли собой такое прелестное зрелище, что я подумала: американка непременно растрогается, но, когда подошла к ней и попыталась обсудить вопрос о помощи моей школе, она ответила: «Да, они, может быть, и милые, но совершенно меня не интересуют. Я занимаюсь только анализом собственной души». Она уже многие годы изучала доктора Юнга, последователя знаменитого Фрейда, и целыми днями записывала сны, которые видела предыдущей ночью.

Летом, чтобы жить поближе к своим ученицам, я поселилась в отеле «Бо Риваж» в Уши. У меня были прелестные комнаты с балконом, выходившим на озеро. Я сняла помещение, напоминающее огромный барак, которое прежде использовалось в качестве ресторана, и, завесив его стены голубыми занавесами, которые никогда не переставали нас вдохновлять, преобразовала его в храм, где преподавала детям и танцевала каждый день и вечер сама.

Однажды нам на долю выпала радость принять Вейнгартнера[135] и его супругу и танцевать для него целый день и вечер Глюка, Моцарта, Бетховена и Шуберта.

Со своего балкона я каждое утро видела красивых мальчиков в ярких шелковых кимоно, собиравшихся на другом большом балконе, выходившем на озеро. Они толпились вокруг человека постарше, высокого блондина, по внешнему виду напоминавшего Оскара Уайльда. Они часто улыбались мне, а однажды пригласили меня поужинать. Мне они показались очаровательными и талантливыми мальчиками. Они были военными беженцами, среди них за ужином присутствовал молодой и красивый герцог С. По ночам они стали брать меня на прогулки на моторной лодке по романтическому озеру Леман. Лодка кипела от шампанского. Мы обычно сходили на берег в четыре часа ночи в Монтрё, где таинственный итальянский граф устраивал для нас ночной ужин. Этот привлекательный, но довольно мрачный красавец спал целый день и вставал только ночью. Часто он доставал из кармана маленький серебряный шприц, и все делали вид, будто ничего не замечают, когда он демонстративно вкалывал его в свою белую тонкую руку. После этого его остроумие и веселье не знало границ, но мне говорили, он испытывал невыносимые страдания.

Занятное общество этих очаровательных молодых людей немного развлекало меня в моей печали и уединении, но их явное равнодушие к женским чарам настолько задевало мою гордость, что я решила, приложив максимум усилий, произвести испытание, и настолько преуспела, что однажды ночью отправилась в путь с предводителем этой компании на роскошном «мерседесе» в сопровождении лишь одного американского друга. Это была изумительная ночь. Мы мчались вдоль берега озера Леман, пронеслись мимо Монтрё. Я кричала «Дальше, дальше!» до тех пор, пока мы не оказались во Вьеже. Но я продолжала кричать «Дальше, дальше». И мы миновали вечные снега и переправились через перевал Сен-Готард.