Читаем Моя жизнь полностью

В Красноярске на пристани мы подошли к берегу. Мы стояли на высоком месте, а внизу на гальке мы увидели много мужчин в телогрейках, с мешками, на корточках. Кругом конвой. И вдруг Леня сорвался с места: «Наши!» Мы видели, как он подошел к начальнику конвоя, сказал ему, что его заместитель здесь и дела ему не сдал и что ему надо поговорить с ним. Тот на удивление разрешил. Они с корточек встать не могли. И Леня среди них ходил, пожимал руки, а они что-то ему быстро говорили. Денег конвой не разрешил дать заключенным. Там были видные работники комбината. Они были в свое время приговорены к тюрьме, а потом посланы в лагерь. Но бдительные органы спохватились: как это враги народа не отсидели своего срока. И вот их везли в Иркутский централ досиживать свой тюремный срок. Нет человеческих слов, чтобы назвать, определить как-нибудь эту акцию. Сколько в ней жестокой тупости, беспощадности и безответственности. Когда мы приехали в Норильск, там уже царствовал страх. Никто ничего сначала понять не мог. То одного, то другого увольняли, а потом арестовывали и увозили в Красноярск. Это были люди, уже отбывшие свой срок, но все «58-я статья». Мы не знали тогда, что это новая волна 37‐го года, что в Москве «космополитизм» и вообще новая волна репрессий. Надо же людям работать! Оказывается, решили, что «люди 37-го» кончают сроки и расползутся «враги народа» по всей стране. Надо их прикрепить, поселить на «вечное поселение на Крайний Север». Повезли нашего знакомого, он освободился, был все время при партийном бюро, был пропагандистом, и думали, что кого-кого, а его не коснется, и поехал одним из первых. Они с женой собрались в отпуск, у них были билеты на пароход. В результате он ехал как заключенный в трюме, а она одна в двухместной каюте и бегала мимо люка в трюм, надеясь в темноте разглядеть своего мужа. Забрали Лизу Драбкину. Ей следователь сказал, что на нее донес ее «хахаль», совершенно не думая о Гинцбурге. Она же подумала, что Леня хочет от нее избавиться и написал на нее донос, и назвала его имя. Стали о нем спрашивать, она сказала, что он «просоветский» человек. Это она мне потом все сама рассказывала. Как она могла о Лене так подумать? Когда ее увезли, Леня получил командировку, поехал в Красноярск, передавал ей передачи. Вернулся из командировки, его немного погодя уволили. Он решил уехать куда-нибудь, авось эту «кампанию» пересидит. После многих мытарств он устроился в Абакане в Хакасугле юрисконсультом. Там главный инженер был под следствием по какому-то делу. Ему грозил лагерь. Все его жалели, все знали, что он не виноват, но доказать не могли. Леня взялся за это дело и вызволил этого человека. После этого отношение к нему в Хакасугле стало замечательным.

Я стала собираться туда ехать. Вдруг письмо-треугольничек: арестован. Нашли его в Хакасии, привезли в красноярскую тюрьму. Родной дом. Он же родился там. Стали допрашивать по делу 37‐го года. Понять было ничего невозможно, пока следователь не сказал: «Я учитель, мобилизован на эту кампанию, надо вас “оформить” на вечное поселение». Составил какой-то протокол и «оформил» Леню. Из тюрьмы их выпустили несколько человек. Между ними Фишмана, бывшего начальника Военно-химической академии, бывшего генерала[121]. Маленького роста, совсем больной, не мог идти. Леня попросил у ребятишек на улице санки и повез его в Красноярское представительство Норильского комбината. Там их встретили уже как родных. Я получила телеграмму, что Леня едет. Отсутствовал он шесть месяцев. Я посылала ему посылки, ребятам – деньги. Стала продавать вещи. Главный бухгалтер, узнавши об этом, стал мне выписывать премии. Таким образом я обходилась. Приехала Лиза «оформленная». Надо было устраиваться на работу, а специальности у нее никакой не было. Какой-нибудь учетчицей, а места все были заняты. Считалось, что у Лизы много друзей, а вот когда ей было плохо, так приятельницей оказалась моя знакомая Стишевская, о которой Лиза с презрением говорила как о «чересчур беспартийной». Лиза у нее проводила почти все время. Я видела, как ей трудно, и знала, что, если бы тут был Леня, он бы ей помог. Поэтому я попросила Стишевскую отдать Лизе 20 рублей от своего имени. Я не хотела, чтобы она думала, что деньги от меня. Потом Лиза устроилась на работу, я с ней почти не встречалась. Через некоторое время она вышла замуж. Странно, но я очень была обижена, что она после Лени могла выйти за другого. Леня же ничего не говорил. Мне казалось, что ему стало легче, что он свою «вину» перед Лизой стал чувствовать меньше.

Перейти на страницу:

Все книги серии Россия в мемуарах

Воспоминания. От крепостного права до большевиков
Воспоминания. От крепостного права до большевиков

Впервые на русском языке публикуются в полном виде воспоминания барона Н.Е. Врангеля, отца историка искусства H.H. Врангеля и главнокомандующего вооруженными силами Юга России П.Н. Врангеля. Мемуары его весьма актуальны: известный предприниматель своего времени, он описывает, как (подобно нынешним временам) государство во второй половине XIX — начале XX века всячески сковывало инициативу своих подданных, душило их начинания инструкциями и бюрократической опекой. Перед читателями проходят различные сферы русской жизни: столицы и провинция, императорский двор и крестьянство. Ярко охарактеризованы известные исторические деятели, с которыми довелось встречаться Н.Е. Врангелю: M.A. Бакунин, М.Д. Скобелев, С.Ю. Витте, Александр III и др.

Николай Егорович Врангель

Биографии и Мемуары / История / Учебная и научная литература / Образование и наука / Документальное
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство

Не все знают, что проникновенный лирик А. Фет к концу своей жизни превратился в одного из богатейших русских писателей. Купив в 1860 г. небольшое имение Степановку в Орловской губернии, он «фермерствовал» там, а потом в другом месте в течение нескольких десятилетий. Хотя в итоге он добился успеха, но перед этим в полной мере вкусил прелести хозяйствования в российских условиях. В 1862–1871 гг. А. Фет печатал в журналах очерки, основывающиеся на его «фермерском» опыте и представляющие собой своеобразный сплав воспоминаний, лирических наблюдений и философских размышлений о сути русского характера. Они впервые объединены в настоящем издании; в качестве приложения в книгу включены стихотворения А. Фета, написанные в Степановке (в редакции того времени многие печатаются впервые).http://ruslit.traumlibrary.net

Афанасий Афанасьевич Фет

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература