Моя жизнь

Первый день нового столетия и последний год моего президентства мы с Хиллари начали с совместного радиообращения к американскому народу, которое одновременно транслировалось и в прямом эфире телевидения. Накануне мы вместе с участниками праздника в Белом доме не спали до половины третьего ночи и очень устали, но нам хотелось отметить этот день. Начало нового тысячелетия праздновал весь мир: миллиарды людей смотрели по телевизору, как часы пробили полночь сначала в Азии, потом в Европе, Африке, Южной Америке и, наконец, Северной Америке. Соединенные Штаты вступали в новое столетие глобальной взаимозависимости в уникальной ситуации: мы добились экономических успехов и социальной солидарности, жители страны были уверены в себе, и весь мир приветствовал открытость и динамизм американцев, а также проповедуемые ими демократические ценности. В нашем с Хиллари радиообращении прозвучало, что, мы, американцы, должны приложить все силы, чтобы наша страна стала лучше, совместно пользоваться благами XXI столетия и нести за него ответственность. Достижению этих целей я и хотел посвятить свой последний год пребывания на посту президента.

Вопреки исторически сложившейся традиции, седьмой год моего президентства оказался очень успешным, потому что мы продолжали работать на благо страны даже во время процесса импичмента и после него, реализуя план мероприятий, представленный в послании «О положении в стране», использовали открывающиеся возможности и решали возникающие проблемы. Традиционного спада в конце моего второго президентского срока не произошло. Я был решительно настроен не допустить его и в последний год своего пребывания на этом посту.

В новом году из политики ушел один из моих старых партнеров: Борис Ельцин сложил свои президентские полномочия, и его преемником стал Владимир Путин. Ельцин так и не смог полностью восстановить свое здоровье и работоспособность после операции на сердце и полагал, что Путин сможет заменить его и на протяжении длительного времени неустанно работать, как требуется на этом посту. Борис также знал, что, если русский народ получит возможность увидеть и оценить работу Путина, это повысит шансы его преемника на победу во время следующих выборов. Это был и мудрый, и хитрый ход, но я знал, что мне будет не хватать Ельцина. Несмотря на все его проблемы со здоровьем и непредсказуемость, он был мужественным и прозорливым лидером. Мы верили друг другу и многое сделали вместе. В тот день, когда Ельцин ушел, мы говорили по телефону минут двадцать, и я могу утверждать, что он был уверен в своем решении. Ельцин ушел со своего поста так же, как жил и управлял страной, — своим уникальным путем.

Третьего января я отправился в Шепердстаун, Западная Вирджиния, для того чтобы открыть мирные переговоры между Сирией и Израилем. Эхуд Барак очень настаивал на том, чтобы они состоялись в самом начале года. Он начал терять терпение из-за разногласий с Арафатом по поводу статуса Иерусалима и уже давно сказал мне, что готов вернуть Сирии Голанские высоты, если Израиль сохранит там свою радиолокационную станцию раннего обнаружения и контроль над одной третью водных запасов Тивериадского озера, которое также называют Галилейским морем.

Это уникальный водоем: в глубине его находится слой соленой воды из подземных источников, а сверху, над ним, — пресной. Поскольку такая вода легче соленой, нужно заботиться о том, чтобы ее не брали из озера в слишком больших количествах, иначе верхний слой может оказаться чересчур легким, чтобы удерживать нижний. Если его толщина станет меньше определенного уровня, то оба слоя могут перемешаться, и важный для Израиля источник пресной воды будет утрачен.

Еще перед своей гибелью Ицхак Рабин пообещал мне уйти с Голанских высот и вернуться к границам 1967 года, если будут удовлетворены требования Израиля. Рабин попросил не объявлять о них, пока эти условия не будут официально представлены Сирии в контексте окончательного мирного урегулирования. После гибели Ицхака Шимон Перес подтвердил требования своей страны, и на их основе мы в 1996 году выступили спонсорами переговоров между сирийцами и израильтянами в Уай-Ривер. Перес хотел, чтобы мы подписали договор о гарантиях безопасности Израиля, если он откажется от контроля над Голанскими высотами; позже то же самое мне говорили Нетаньяху и Барак. Я пообещал им, что мы пойдем на это.

Деннис Росс и наша команда добивались прогресса до тех пор, пока Биби Нетаньяху в период обострения активности террористов не нанес Пересу поражение на выборах. После этого переговоры с сирийцами зашли в тупик. Теперь Барак стремился их возобновить, хотя и не хотел пока подтверждать точную формулировку секретного предложения Рабина.