Моя жизнь

Хотя республиканцы и считали Саддама дьяволом во плоти, некоторые из них прямо-таки кипели от возмущения из-за наших ударов по Ираку. Часть республиканцев, включая сенатора Лотта и конгрессмена Дика Арми, была недовольна выбором времени для нанесения ударов, утверждая, что я отдал этот приказ для того, чтобы отложить голосование по импичменту в Палате представителей. На следующий день после того как некоторые сенаторы-республиканцы поддержали нашу операцию в Ираке, Лотт немного поостыл, однако Арми так и не успокоился. Вместе с Делеем и другими своими сторонниками он старался оказать давление на своих более умеренных коллег и торопился провести голосование по импичменту до того, как те вновь обретут способность к самостоятельным оценкам.

Девятнадцатого декабря, незадолго до голосования по импичменту в Палате представителей, кандидат в спикеры Боб Ливингстон объявил об отставке в связи с публичной оглаской его личных проблем. Позже я узнал, что к нему явились семнадцать республиканцев-консерваторов и сказали, что он должен уйти — не из-за того, что он сделал, а потому, что его проблемы могли стать препятствием для объявления мне импичмента.

Всего через шесть недель после того как американский народ ясно продемонстрировал свое негативное отношение к этой процедуре, Палата проголосовала за два из четырех пунктов импичмента, одобренных комитетом Хайда. За первый пункт, о ложных показаниях перед большим жюри, было подано 228 голосов, против проголосовали 206 человек, в том числе пять республиканцев. Второй пункт, содержавший обвинения в препятствовании правосудию, подстрекательству к лжесвидетельству и сокрытии информации о полученных мною подарках, был принят 221 голосом против 212, и среди проголосовавших против него было двенадцать республиканцев. Эти два обвинения имели слабые места, поскольку первое было основано на расхождениях между описанием подробностей моих отношений с Моникой Левински, приведенном в отчете Старра, и моими показаниями большому жюри, а во втором игнорировались показания Левински о том, что я не просил ее лгать, — этот факт подтвердили и все остальные свидетели. Видимо, республиканцы доверяли только тем ее показаниям, которые расходились с моими.

Вскоре после выборов Том Делей и К° принялись обрабатывать умеренных республиканцев. Они получили еще несколько голосов, лишив умеренных конгрессменов возможности проголосовать за порицание, а потом заявив им, что, раз уж они хотят как-то меня наказать, то могут спокойно голосовать за импичмент, поскольку республиканцам все равно не удастся собрать необходимые для моей отставки две трети голосов в Сенате. Через несколько дней после голосования в Палате представителей четверо умеренных конгрессменов-республиканцев — Майк Касл от штата Делавэр, Джеймс Гринвуд от Пенсильвании и Бен Гилман и Шервуд Болерт от Нью-Йорка — отправили в New York Times письмо, в котором заявили, что их голосование за импичмент вовсе не означает, что, по их мнению, меня нужно отправить в отставку.

Я, конечно, не знаю всего о том, какие «кнуты» и «пряники» использовались для давления на умеренных конгрессменов, однако некоторые подробности мне известны. Некий республиканец, возглавлявший один из комитетов Палаты, сказал советнику Белого дома, что лично он против импичмента, однако вынужден голосовать за него, иначе лишится своего поста. При этом он выглядел явно растерянным и подавленным. Джей Дики, республиканец из Арканзаса, сообщил Маку Макларти, что может потерять место в Комитете по ассигнованиям, если не проголосует за импичмент. Я был очень расстроен тем, что Джек Куин, республиканец из Буффало, штат Нью-Йорк, бывший частым гостем в Белом доме и в разговорах с несколькими людьми, и со мною в том числе, возражавший против импичмента, вдруг развернулся на сто восемьдесят градусов и объявил, что поддержит три пункта обвинения. В 1996 году в его избирательном округе за меня проголосовало подавляющее большинство, но, похоже, крикливое меньшинство избирателей Куина сумело задать ему перца. Майк Форбс, республиканец из Лонг-Айленда, поддерживавший меня в битвах, развернувшихся вокруг импичмента, изменил свою позицию после того, как ему предложили руководящую должность в команде нового спикера Ливингстона. Правда, когда Ливингстон подал в отставку, об этом предложении никто не вспомнил.