Читаем Моя жизнь полностью

За исключением короткого периода времени в годы президентства Картера, когда я являлся специальным уполномоченным президента в Арканзасе, а судья Джим рассчитывал получить федеральную должность для своего сына, Джонсон всегда был приверженцем крайне правых взглядов, и его отношение ко мне становилось все более враждебным. В 1980-е годы он, как и многие консерваторы-южане, стал республиканцем. Он снова баллотировался в Верховный суд и потерпел поражение на выборах, после чего стал делать пакости исподтишка. Когда я баллотировался на пост президента, он распространял обо мне всякие небылицы. Самое удивительное, что иногда их принимали к публикации так называемые либеральные СМИ с Восточного побережья, которые он любил поносить, — в особенности это касалось россказней, связанных с делом «Уайтуотер». Джонсон — хитрый старый плут. Он, должно быть, хорошо повеселился, проделывая все это, и если бы республиканцам в Вашингтоне удалось добиться моей отставки, то он имел бы все основания смеяться последним.

После завершения кампании у меня появилась возможность снять напряжение, совершив первое в моей жизни путешествие на Западное побережье. Одному из постоянных клиентов дяди Реймонда потребовался новый «бьюик», которых у него в тот момент не было в наличии. Дядя Реймонд нашел такую машину в представительстве Buick в Лос-Анджелесе, где она использовалась в качестве «демонстрационного» автомобиля, на котором будущие покупатели могли совершить пробную поездку, чтобы оценить ее качества. Дилеры часто обменивались такими автомобилями или продавали их друг другу со скидкой. Дядя попросил меня перегнать этот автомобиль из Лос-Анджелеса вместе с Пэтом Брейди, моим одноклассником. Мы с Пэтом, кроме того, вместе играли в школьном оркестре, а его мать работала у дяди Реймонда секретарем. Нам очень хотелось поехать, а студенческие билеты в то время были настолько дешевыми, что дядя Реймонд мог почти бесплатно отправить нас самолетом да еще получить прибыль от продажи автомобиля.

Мы прилетели в Лос-Анджелес, забрали автомобиль и отправились домой, но не прямо, а сделав небольшой крюк, чтобы заехать в Лас-Вегас, поскольку не знали, удастся ли нам увидеть его когда-нибудь еще. Я до сих пор помню, как мы ехали ночью по пустыне — с опущенными окнами, ощущая теплый сухой воздух и глядя на далекие зовущие огни Лас-Вегаса.

Лас-Вегас был тогда другим. В нем не было крупных отелей, таких как «Париж» или «Венецианский», — лишь Полоса с игорными и развлекательными заведениями. У нас с Пэтом было совсем немного денег, но нам очень хотелось сыграть на игровых автоматах, поэтому мы выбрали подходящее место, получили по пригоршне пятицентовых монет и принялись за дело. Не прошло и пятнадцати минут, как у меня выпал джек-пот, а у Пэта — целых два. Это не прошло незамеченным среди заложников «одноруких бандитов». Они были убеждены, что нам везет, поэтому каждый раз, когда мы отходили от автомата, бросались к нему, борясь за право получить джек-пот, который, как им казалось, мы оставили для них. Нам это было непонятно. Мы пребывали в уверенности, что за эти несколько минут нам выпала вся та удача, которая была рассчитана на много лет вперед, и нам не хотелось тратить ее попусту. Мы снова выехали на дорогу, с карманами, набитыми выигранной мелочью. Не думаю, чтобы кому-нибудь еще приходилось таскать с собой такое огромное количество пятицентовых монет.

После того как мы доставили автомобиль дяде Реймонду, не особенно переживавшему из-за сделанного нами крюка, пришло время возвращаться в Джорджтаун. В самом конце избирательной кампании я сообщил Джеку Хоулту, что хотел бы поработать у сенатора Фулбрайта, но не знаю, как это сделать. Весной предыдущего года я уже написал Фулбрайту насчет работы и в ответ получил письмо, в котором говорилось, что в данный момент вакансий нет, но они будут иметь мое предложение в виду. Я не думал, что после этого что-то изменится, но как-то утром, через несколько дней после моего возвращения в Хот-Спрингс, мне позвонил Ли Уильямс, помощник Фулбрайта по административным вопросам. Ли сообщил мне, что Джек Хоулт дал мне рекомендацию и что у них есть вакантная должность помощника в Комитете по международным отношениям. Он сказал: «Вы можете работать неполный день за три с половиной тысячи долларов или полный день за пять тысяч долларов». Я еще не совсем проснулся, однако упустить такой возможности не мог и спросил: «А как насчет двух работ с неполным днем?» Он рассмеялся и сказал, что я — как раз тот человек, который им нужен, и предложил мне прийти в понедельник утром.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии