В этой благодарственной молитве я отразил свои глубокие религиозные убеждения и слегка коснулся политики, моля Господа, чтобы Он оставил в нас «юношеский идеализм и нравственность, которые придали сил нашему народу»: «Внуши нам отвращение к апатии, невежеству и отрицанию, чтобы наше поколение избавило души свободных людей от самодовольства, нищеты и предрассудков... Помоги нам стать заботливыми, чтобы нам были неведомы муки и смятение жизни без цели и чтобы, когда мы умрем, у остальных по-прежнему была возможность жить в свободной стране».
Я знаю, что некоторые неверующие люди могут счесть все это оскорбительным или наивным, но рад, что в то время был таким идеалистом, и я все еще верю в каждое слово той молитвы.
По окончании церемонии я пошел с Морией Джексон на выпускной вечер в старый клуб «Бельведер», располагавшийся недалеко от нашего дома на Парк-авеню. Поскольку в то время мы с Морией оба были свободны и знали друг друга еще с начальной школы св. Иоанна, это показалось нам неплохой идеей, и мы не ошиблись.
На следующий день началось мое последнее лето детства. Это было типичное для Арканзаса прекрасное жаркое лето, которое пролетело слишком быстро. Я совершил шестую и последнюю поездку в летний лагерь для участников школьных оркестров и принял участие в съезде юношеской секции Американского легиона штата в качестве советника. В то лето я две недели работал в компании Clinton Buick, помогая папе провести ежегодную инвентаризацию, что мне уже не раз приходилось делать и прежде. В наши дни, когда отчетность можно вести с помощью компьютерных программ, а запчасти заказывать на оптовых базах, где все прекрасно организовано, мало кто помнит, что в то время хранили запчасти для автомобилей десятилетнего и даже более старшего возраста и каждый год вручную их пересчитывали. Запчасти хранились в небольших гнездах на очень высоких стеллажах, стоящих вплотную друг к другу, из-за чего на складе было очень темно, в отличие от находившегося сразу за витриной ярко освещенного демонстрационного зала, в котором мог поместиться лишь один новый «Бьюик».
Работа эта была утомительной, но мне она нравилась, главным образом потому, что это было единственное, что я делал вместе с папой. Я вообще любил бывать в компании Buick и общаться с дядей Реймондом, с продавцами на автомобильной стоянке, заполненной новыми и подержанными автомобилями, и с механиками, работавшими в заднем помещении. Особенно мне нравились трое рабочих, двое из которых были чернокожими. У Эрли Арнольда, похожего на Рея Чарльза, был, наверное, самый заразительный смех, который я когда-либо слышал. Он всегда очень хорошо ко мне относился. Джеймс Уайт был более сдержанным, и это было вполне понятно: ведь него было восемь детей, которых он растил на те деньги, которые платил ему дядя Реймонд и которые зарабатывала его жена Эрлен, начавшая работать у нас в доме после того, как от нас ушла миссис Уолтерс. Я обожал доморощенную философию Джеймса. Однажды, когда я заметил, как быстро пролетели мои школьные годы, он сказал: «Да, время летит так быстро, что я едва успеваю за собственным возрастом». Тогда я думал, что это шутка. Теперь это не кажется мне таким забавным.
Белый парень, Эд Фоши, был автомобильным гением; впоследствии он открыл собственный магазин. Когда я уезжал учиться, мы продали ему «Генри-Джей», на котором я ездил, — один из шести жутко изношенных автомобилей, которые папа восстановил на фирме по продаже «бьюиков» в Хоупе. Мне очень не хотелось расставаться с этой машиной, несмотря на течь в тормозной системе и прочие мелочи, и сейчас я бы отдал что угодно, лишь бы ее вернуть. Благодаря ей мы с друзьями много раз замечательно проводили время, правда, один раз нам не повезло. Как-то вечером я выезжал из Хот-Спрингс по 7-му шоссе, которое было довольно скользким, и прямо передо мной ехал черный автомобиль.
Когда мы проезжали мимо кинотеатра для автомобилистов «Джесси Хау», ехавший впереди автомобиль резко затормозил: очевидно, водитель хотел посмотреть, что показывали на большом экране. Одна из его тормозных фар не работала, и я не сразу заметил, что он остановился, а когда заметил, было слишком поздно. Невнимательность в сочетании с замедленной реакцией и ненадежными тормозами привела к тому, что я въехал черному автомобилю прямо в зад, ударившись челюстью о рулевое колесо, которое тут же разломилось пополам. К счастью, никто серьезно не пострадал, а у меня была страховка на покрытие ущерба, нанесенного второму автомобилю. Ребята из компании Clinton Buick так отремонтировали «Генри-Джей», что он стал как новенький, и, слава Богу, сломалось рулевое колесо, а не моя челюсть. Было ничуть не больнее, чем когда, за несколько лет до этого, мне врезал Генри Хилл, и уж точно никакого сравнения с тем, как меня чуть не забодал баран. К тому времени я относился к таким вещам философски, подобно мудрецу, который сказал: «Собаке полезно время от времени заводить блох. Это помогает ей меньше беспокоиться о том, что она собака».
ГЛАВА 9