Моя шокирующая жизнь

Мисс Морган разрешила нам также издать календарь под названием «Франция в Америке», в котором я постаралась представить разные тенденции в творчестве французских художников и писателей того времени. На каждый день я выбирала текст французского писателя или нефранцузского, но симпатизирующего Франции – Жюльена Грина, Андре Моруа, Андре Мориза, Пьера де Ланю, Гонтрана де Понсена, Сент-Экзюпери, Робера де Сен-Жана. Их иллюстрировали художники, избравшие Париж центром своего вдохновения, – Эрман, Дали, Марсель Дюшан, Эриксон, Липшиц, Леже, Кислинг, Ламот, Вертес и т. д., среди них испанцы, французы, датчане, перуанцы, венгры, американцы.

Чтобы примирить прошлое и будущее, я сочла интересным устроить выставку целиком модернистскую и авангардистскую и попросила помощи у Марселя Дюшана[142], который взбудоражил весь мир искусства своим знаменитым полотном «Обнаженная, спускающаяся по лестнице». Марсель – это совершенно особенный случай; его картины в коротких формулах дают самое точное определение сюрреализма. Отвергнув все до того момента, когда, по его мнению, полностью себя выразил, он с тех пор посвятил себя шахматам, в которых достиг совершенства. Он уверил меня в своем сотрудничестве, с большим трудом выбрался из уединения и принялся за работу. Огромные комнаты были разделены ширмами, за ними развесили картины, между ширмами натянули веревки, как в лабиринте, указывая путь следования посетителей к тем или иным художникам, чтобы они могли сравнивать. В день открытия дети играли в мяч под ногами ошеломленной толпы. Это было удивительное зрелище: представлены самые знаменитые художники, как Пикассо, с его картинами эпохи 1937–1938 годов, никогда еще не выставлявшимися в Америке. Выставка состояла из примерно восьмидесяти экспонатов, среди них не только картины, но и сюрреалистические предметы, продемонстрировала американское влияние на переселившихся французских художников и стала сенсацией. Некоторые американцы, издавна связанные с парижской жизнью, также были представлены, выпущен 48-страничный каталог – довольно объемистый том с репродукциями сюрреалистического искусства, собрание вечных мифов о человечестве, и серия портретов, определенных названием «Компенсация». Выставка прошла бурно, мисс Морган, безусловно, довольная своим финансовым успехом, тем не менее спросила себя, каковы ее намерения, и пришла к выводу, что ей не хватает достоинства. По ее мнению, сюрреализм не мог представлять французскую культуру, и это ее по-настоящему шокировало. Она бродила среди веревок, чихая и стараясь понять, но полностью все это не одобряла. Чтобы ее подбодрить, я пригласила г-на Лоо, известного эксперта и продавца произведений китайского искусства. После этого она немного приободрилась, но потребовала, чтобы следующая выставка была более консервативной. Однажды утром, вернувшись из Принстона, где жила, я обнаружила у входа табло, украшенное павлиньими перьями, что для меня (а я очень суеверна) всегда предвестник несчастья. Но мы обе были упрямы и с непреклонной волей, несмотря на ужасное табло, я продолжала заниматься выставкой. Я даже организовала другую выставку в галерее «Уилденштейн», где демонстрировались материалы о детских болезнях и том, как их предупредить.

Но настало время, когда появилось очень много людей, желавших что-то делать, кроме пакетов, и менее независимых, чем я. Я решила, хотя и оставалась в распоряжении комитета, сменить направление жизни и пойти в школу. Я поступила в школу Красного Креста и стала помощницей медсестры. Это было ново для меня, и никогда, несмотря на все мои странствования, я не сталкивалась с физическими страданиями. Измерять температуру, лечить ожог, бинтовать сломанную ногу, останавливать кровотечение из раны, откачивать утопленника – все это представляло для меня что-то неизвестное мне ранее и очень интересное. Я считала, что следует принять закон, объявляющий знание основ первой помощи больным и раненым обязательным для всех молодых людей, а не заставлять их изучать бесконечно далекие от современной жизни вещи.