Моя рыжая проблема 1-2

— Значит, на плоть айров стена тоже реагирует, — удивительно спокойно произнёс Соул и улыбнулся. — Ошибка вышла, гм… Похоже, мы в ловушке. И, да, я понял, с чем мы имеем дело. Это время. Вот только ни маги Лагона, ни свободные кланы не умеют его укрощать, так что я не знаю, как выбраться.

А я похолодела.

Мне удивительно чётко представилась старуха из долины — сморщенная, иссохшая, сгорбленная, немыслимо дряхлая для Лагона. Старуха, которая отправилась за океан, едва не погибла там и вернулась.

Кажется, я знала, откуда явилась магия, повелевающая временем.

— Материк смерти, — язык у меня заплетался. — Материк смерти, понимаете, они же пришли оттуда. Та отшельница, она же не просто так постарела…

Соул, который поначалу внимательно слушал, вдруг отвернулся, глядя поверх моего плеча. И Лао, и затем Итасэ, и последним — Тейт. В его зрачках, расширенных, похожих на ониксовые зеркала, плескался красный свет, и нечто надвигалось, неторопливое, источающее ленивую уверенность пресыщенного хищника.

Мы в ловушке, из которой невозможно выбраться без потерь.

От внезапного осознания кости стали какими-то резиновыми, и выступила холодная испарина на спине. А потом Тейт вдруг улыбнулся.

— Я сейчас ударю, — сказал он спокойно. Алые отсветы в его глазах колыхались, как паруса, раздуваемые инфернальным ветром. — Так сильно и далеко, как смогу. По хозяину этой штуки. Может, нам повезёт, и она не схлопнется после его смерти. А Итасэ использует время, чтобы пробиться наружу. Ты же сказал, что можешь, да? — Уголки губ у него поползли выше, выше, превращая полуулыбку в оскал. — Вот и попробуй.

Мне хотелось зажмуриться и зажать уши, потому что я уже видела, как наяву, вспыхнувшее поле, слышала треск пожара. Резкий озоновый запах прогорк от иллюзорного дыма, и в горле запершило.

Соул медленно опустился на колени рядом с сестрой и очень, очень нежно подтянул девочку к себе, обнимая пристраивая её голову на своём плече.

— Предлагаешь рискнуть? — спросил он отрешённо. — Ты изменён у созидающих совершенство и менее уязвим. Я тоже. У нас больше шансов, да… Орса ничего в себе не меняла.

У Тейта проступила голубоватая венка на виске.

— Нельзя просто ждать.

— Танеси Тейт, скажи, а Трикси изменяла себя у созидающих совершенство? Она сумеет пройти сквозь время?

— Нельзя просто ждать!

На дальнем краю поля поднялась волна, точно что-то плавно перетекало под травой. Алые световые стены накренились, с шипением пожирая пространство. Мои ноги погрузились в топь уже до щиколотки; даже попытка шагнуть требовала чудовищного напряжения сил. Соул сидел, прижимая к себе сестру, и его лицо с каждой секундой всё больше напоминало гипсовую маску. А взгляд у Тейта пылал, и воздух вокруг обернулся дрожащим, жарким маревом…

Лао проскользнул между этими двумя, как серебряный ветер, как перо невесомой сказочной птицы, которую видят только поэты и дети.

— Я же сказал, что никто не умрёт, — улыбнулся он краешками губ — и шагнул прямо в алый барьер.

Нет-нет-нет-нет-нет!

Я захлебнулась вскриком, вздохом, зажала себе рот руками, ринулась следом — и упала на колени, увязнув в болотистой почве.

Лао не изменился ни на йоту.

Он словно существовал вне злого алого света, оставался незапятнанным им — светлые одежды, заляпанные грязью понизу; лишь немного тронутая загаром кожа; пепельно-русые волосы; глаза неуловимого, нездешнего оттенка — ясно-серые, серебряные, с тонким зелёным ободком.

А в глубине зрачков билась гроза.

— Ты был прав, Соул, — певуче произнёс Лао и поднял руку, рассматривая собственную кисть точно впервые. — Это время. Оно имеет власть над всем — материей, чувством, над живым и неживым… Но над тем, чего ещё нет, над самой возможностью быть, оно власти не имеет. А я — возможность.

Трико на коленях промокло от болотной жижи, плечи свело напряжением, в висках поселилась мерзкая колющая боль — предупреждение о том, что враги всё ближе, и мысли их полны крови.

А я рассмеялась, потому что наконец поняла, кого он напоминал.

— "Известно, как птица может летать, рыба плыть, а зверь бежать. Но тот, кто бежит, может попасть в западню, тот, кто плывёт — угодить на крючок, а тот, кто летает, может быть застрелен в воздухе. Но как дракон устремляется по ветру и облакам и подымается в небеса, я не постигаю", — процитировала я нараспев. Мне стало спокойно. — Ты дракон, да?

Лао склонил голову к плечу, лукаво улыбаясь.

— Скорее, тот, кто подобен дракону.

— Кто-то собирался хранить секреты, а? — проворчал Итасэ. Несмотря на тон и насупленные брови, лицо у него посветлело. — Вытащи уже нас отсюда. Если тебе под силу было вернуть меня… гм, оттуда, куда я сам себя загнал, то какое-то там время — вообще ерунда.

Лао сощурился, глядя поверх наших голов то ли на поле, то ли на незримого, но неотвратимо наступающего врага.

— Не в этом теле.

И — исчез.

Я заозиралась по сторонам.