Моя профессия

Когда появились такие мюзиклы, как «Вестсайдская история» или «Моя прекрасная леди», – это было хорошо, но, когда мюзиклы стали модой и расторопные драматурги и композиторы начали превращать в мюзиклы буквально что угодно, вне зависимости от характера, стиля, сюжета или даже темы литературного произведения, это превратилось в некоторое бедствие. Куплетики, дуэтики, квартетики, танцы сольные, танцы парные, танцы массовые взялись по кусочкам разрывать законченные, цельные по своей форме повествовательные или драматические произведения, чаще всего более чем уважаемого, но, на его беду, давно умершего автора. Важно, чтобы герои время от времени танцевали и пели. Все равно, по какому поводу. Любят – поют, убивают – поют, умирают – поют. Попоют, потанцуют, поговорят, опять попоют, потанцуют и опять поговорят, абсолютно не думая, хотел бы или не хотел этого родной отец и сюжета и темы произведения – изначальный автор.

Когда мне сказали, что какой-то композитор собирается делать мюзикл по роману Достоевского «Идиот», я понял: пора действовать. Пора высмеивать моду на мюзикл. И если спектакль «Необыкновенный концерт» высмеивает штампы эстрады, спектакль «Говорит и показывает Государственный центральный театр кукол»

смеется над штампами телевидения (об этом спектакле я еще буду говорить), то сам бог велел высмеять штампы мюзиклов.

Хотелось, конечно, чтобы это была сатира не на один какой-то вид мюзикла, а на многие, вне зависимости от того, относятся ли они к театру или к кино. Лирический, гангстерский, романтический, экзотический, фольклорный, сюрреалистический, вестернский, эротический. Значит, это требует суммы вполне законченных сюжетов, желательно – в разных местах действия, в разных странах. Значит, это обозрение. Хорошо, если герой пройдет сквозь все эпизоды, будет стержнем, на который они нанижутся. Желательно, конечно, чтобы герой был, так сказать, классический – это тоже один из штампов мюзиклов.

Я рассказал вам весь ход моих мыслей от первой посылки – сатира на мюзикл. И довольно естественно, что размышления мои привели меня к имени героя – Дон Жуан. Лучше не придумаешь. Куда уж классичнее. Даже те, кто никогда ничего не читал про Дон Жуана, знают, кто он такой. Дон Жуан – это очень красивый мужчина, который губит женщин, отчего они счастливы. Значит, Дон Жуан должен идти сквозь все виды мюзиклов, из страны в страну, из одних музыкальных форм в другие и по возможности в каждой стране губить женщину. Во всех случаях персонажи должны петь, что они у нас и делают. Пронзенный шпагой Командор поет. Донна Анна с Дон Жуаном перед поцелуем поют. Ковбои убивают друг друга, а недоубитые лошади поют (квинтет). Японец, увидев измену жены, делает харакири, а его жена, увидев это, вешается и даже в повешенном виде поет прощальную арию. Но чтобы мюзикл имел настоящий успех, он должен быть иностранным, и поэтому все наши герои говорят на «иностранном», а точнее – на никому не понятном языке.

Все мною рассказанное утряслось не сразу. Спектакль в том виде, как он играется, – это результат работы, в которой согласованно участвовали многие. Авторы сюжета – Василий Ливанов и Гарри Бардин, автор «иностранного» языка – Зиновий Гердт, композитор – Геннадий Гладков, два постановщика – я и Владимир Кусов и, наконец, художники Алина Спешнева и Владимир Гарбузов.

Я закончил перечисление художниками, потому что весь рассказ о создании «Дон Жуана» мне понадобился для того, чтобы подойти к теме этой главы – в данном случае к решению географической цепочки изображенных мест действия.

Раз уж это насмешка над модой, над штампами моды, то нужно было и в образной пластике тоже высмеять определенные штампы.

Ни в одной картине нет объемных декораций. Все плоское – и кусты, и дома, и «падающая» Пизанская башня, и статуя Командора, и католический храм, и даже котел с грешниками. Но все это не писанные пратикабли, а увеличенный фотоколлаж, также являющийся модой.

Смена картин осуществляется тоже модным методом – через темноту и мигающие зайчики света, которые превращают видимое перемещение элементов декорации в мелкое «дрыгающее», как бы покадровое движение. После темноты сразу загорается задник, то сплошь желтый, то сплошь синий, то зеленый. А бывает, что на него проецируются небоскребы, или облака, или огромные тени от кукол.

Иначе мы не могли