Читаем Моя профессия полностью

«Братья Монгольфье» были поставлены раньше «Пузана», и мне кажется, что, если бы художник не выдумал вертящееся дерево, не пришло бы нам в голову выдумать вращающийся город, по которому бродил заблудившийся медведь.

Вторая наша находка в спектакле «Братья Монгольфье» – это летящий воздушный шар. Как же ему улететь, если, надувшись от «горячего дыма», он заполонил собой чуть ли не все место действия? Просто поднять на веревочке вверх, чтобы скрылся за верхним обрезом портала? Так разве это полет? И мы направили его наискосок. Он скрылся за левым полукружием портала. Вылетел оттуда вдвое меньшим, залетел за башню, появился из-за нее еще меньшим и, наконец, улетел вверх.

Я с неохотой вспоминаю о спектакле «Братья Монгольфье», но вращающееся дерево и уменьшающийся воздушный шар вспоминаю с благодарностью.

Обе находки очень пригодились нам в других спектаклях. Не будь уменьшающегося воздушного шара, может быть, мы и не придумали бы сделать в «Пузане» маленькую старушку, залезшую на колокольню, – тем самым «доказав» высоту этой колокольни. Не сделали бы уменьшающихся на каждом плане жителей Диканьки, о которых я писал, или малюсенького Аладина на балконе золотого дворца.

<p>Не забыть бы об актере</p>

Но придумывать место действия художникам нашего театра бывает необходимо не только для кукол, но и для актеров, которые находятся в том или ином взаимодействии с этими куклами.

Для того чтобы две куклы разошлись между собой на одном и том же плане или станцевали польку, достаточно расстояния в двадцать – двадцать пять сантиметров. Но под каждой куклой находится как минимум один актер. А бывает и два, и больше. Это зависит от тех движений головы, рук и ног, которые необходимо произвести кукле. Даже если всего по одному актеру, так все равно в двадцати пяти сантиметрах не разойдешься. Нужно по крайней мере пятьдесят-шестьдесят, а то и метр. Об этом художник должен знать и думать. Он обязан представлять себе не только движение кукол в пространстве, но еще и движение того механизма, который создает это движение, управляет им. А таким «механизмом» является актер. И если куклы появились на втором плане, то мало думать только о высоте этого видимого зрителем плана. Необходимо думать еще и о той повышенной площадке, по которой будет двигаться актер. Думать не только о ее высоте, а и о ширине. Ведь на ней тоже могут оказаться не один и не два, а несколько актеров. Ну а если этих планов пять, как в «Ночи перед рождеством» или «Поросенке в ванне»? Тогда возникает целая лесенка площадок, да еще с перилами, чтобы актеры не упали.

Если художник думает только о внешнем образе спектакля и решает его вне конструкции, то быть художником театра кукол он не может. Потому что конструкция не только влияет на художественный образ, но часто и определяет его.

<p>На том же кругу, да разное</p>

И в то же время конструктивное решение места действия, как бы оно ни влияло на место действия изображенное, это только старт, только начало работы художника. Оно как распаханное поле, на котором можно сеять. И вырастет то, что посеешь. Овес так овес, кукуруза так кукуруза. На одном и том же физическом месте действия можно создать абсолютно разные изображенные места действия: и кухню, и лес, и дворец, и школу.

Четыре спектакля в нашем театре играются на круглой ширме. Но это совершенно разные спектакли, и изображенные места действия возникают на одинаковых ширмах абсолютно разные, хотя конструктивное, физическое место действия очень сильно повлияло на художественный образ каждого из них.

О том, как выглядели изображенные места действия «Пузана», вы знаете. Ну а как же выглядели места действия на такой же круглой ширме в спектакле «По щучьему велению»? Совершенно по-другому, потому что «Пузан» – это эксцентрическая бытовая комедия и действие происходит в современном советском городе, а «По щучьему велению» – это старая народная русская сказка, и действие ее происходит на реке у проруби, в зимнем лесу, в деревенской избе, в царском дворце. В «Пузане» можно было в середине круглой ширмы выстроить вращающийся город. А тут-то что выстроишь, коли то речка, то лес, то дворец? Никакого конструктивного «коллажа» не придумаешь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии