Читаем Моя профессия полностью

В первом акте в центре стоит рубленая деревенская изба. В избе дверь. Если вся конструкция повернута дверью в сторону зрителя, то видно, как веселые медвежата выходят из двери, как дедушка приносит корыто и наливает в него воду для умывания, как медвежата вместе с дедушкой делают гимнастику, как бабушка раздает им миски с едой и как весело они едят длинные макароны. Но перед тем как разбудить медвежат, дедушка осматривает все свое хозяйство. Обходит избу по кругу. Физически-то он никуда не идет, а только покачивается, а изба поворачивается последовательно всеми своими сторонами. Он проходит мимо ласточкиного гнезда под застрехой, выясняя: «Птички встали?» – и ему веселым писком отвечают птенцы; мимо маленького прудика: «Рыбки встали?» – «Встали»; мимо улья: «Пчелки встали?» – «Встали». В дальнейшем все эти четыре изображенных места действия обыгрываются медвежатами, о чем я уже рассказывал.

Во втором акте все физические места действия остаются те же. Те же четыре дуги круга. Но в антракте изба разбирается и вместо нее укрепляются стены комнат. Возникают те же четыре сектора. В каждой стене – дверь. И при повороте круга куклы могут ходить из комнаты в комнату.

<p>Командует образная необходимость</p>

Я описал несколько решений физических мест действия в театре кукол – короткая прямая, длинная прямая, круг, одноплановая ширма, двуплановая, многоплановая, трансформирующаяся, – но если меня спросят, какое же из всех возможных физических мест действия мне кажется лучшим, я отвечу: любое, вызванное образной необходимостью решения темы и сюжета.

Наш спектакль «Маугли», декорации к которому были сперва сделаны по эскизам Тузлукова, а потом по эскизам Спешневой, решен в обоих случаях как многоплановый, причем эти планы не постоянны, а меняются и по горизонтали и по вертикали.

По двум рельсам движутся планы как таковые – скалы, стены, статуи мертвого города, хижина. Некоторые из них поднимаются снизу на движущихся площадках пола нашей сцены, а на штанкетах опускаются деревья и лианы. Перемены происходят за натянутым во весь портал тюлем, на который из ложи осветителей проецируются заросли джунглей. Естественно, что такое решение спектакля могло родиться только на стационарной, хорошо оборудованной сцене и вызвано необходимостью выразить сказочную романтику сюжета и поэтическую героику темы.

Герои пьесы Владимира Лифшица и Ирины Кичановой «Таинственный гиппопотам» тоже звери. Там есть и Лев, и Удав, и Кролик, и Обезьяна, и Крокодил. Это тоже сказка, но в ней нет ни эпичности, ни романтической героики. Она смешная, веселая. Сюжет построен на каламбурном недоразумении. На том, что львенок Лева ищет кого-нибудь, кто стал бы его другом. В этом ему старается помочь бегемотик Боря. Жираф Жора говорит, что если они найдут гиппопотама, то он и станет Левиным другом. Они ходят и ищут. Их чуть было не задушил удав, чуть было не проглотил крокодил, во всякие они попадали ситуации, а в конце выяснилось, что гиппопотам – это то же самое, что бегемот, и что Боря-то и есть самый настоящий друг.

Для таких смешных приключений нечего было городить многоплановые джунгли. Образная необходимость диктовала прозрачное, легкое, простое, но непременно забавное и веселое решение. Вот почему та же самая Спешнева, которая оформляла «Маугли», здесь все построила на одной прямой и каждый эпизод отметила смешным и очень красивым занавесом из огромных движущихся пушистых цветов. Поставил этот спектакль Владимир Кусов.

И опять-таки на одной, но только очень длинной прямой Спешнева решила спектакль «Дон Жуан-76» (77, 78, 79... цифра эта каждый год меняется, так как обозначает она понятие «сегодня»). События, происходящие в этом спектакле, – это цепочка абсолютно разных эпизодов в разных местах действия. Испания шестнадцатого века, ад, современная Америка, Россия, Италия, Восток, экзотический остров, Мексика, Япония и снова Испания. Чтобы понять причину возникновения всей этой калейдоскопической географии, нужно знать, зачем мы поставили «Дон Жуана».

«В начале бе слово» – вначале родилась мысль. Довольно простая. Когда в искусстве возникает какое-то направление – это понятно и закономерно, когда в искусстве возникает мода – это дурно. Если почва произведения искусства удобрена модой, цветы на ней вырастают хилые – ни цвета, ни запаха.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии