Моя поневоле

Тагир немногословен, впрочем, у нас в семье все такие. Видно, что тема его раздражает. У нас не принято обсуждать женщин. Когда Тагир привез в деревню Вилену, состоялся тяжелый разговор. Я вел себя как мудак, наехал на девушку, напугал до смерти. Потому что на тот момент она врагом для меня была. Лютым, смертельным врагом. Как же трудно было поверить, что в такой ситуации возможно прощение. Но Тагир простил. Забыл и пошел дальше. Смог понять сквозь боль и желание мести, что Вилена не виновна. Даже если и есть косвенная вина, то он способен на прощение.

Но у меня и Марго другая ситуация.

- Тебе доложили? – спрашиваю хмуро.

- Скажем так, поделились. На твоем месте, я бы не доверял Рустаму. Он всегда действует исключительно в своих интересах, да ты и сам знаешь. А сестру Эрика давно надо было отправить за границу. Насколько я понял, это ее самое горячее желание. Мы не воюем с женщинами, брат, что бы они не сделали. Мы ответили на агрессию, Эрик заплатил своей жизнью. Его сестра ни при чем. Насколько я знаю от Вилены - она сама была в том доме пленницей. Что бы она тебе не сделала… ее могли заставить, угрожать. Даже если сама… мы не мстим женщинам, брат. Не могу понять…

- Ты решил прочитать мне нотации на собственной свадьбе?

- Нет. Меньше всего этого хочу. Лишь пытаюсь понять… Ты вообще, собираешься ее отпустить?

- Что за вопросы?

- По-моему, это простой вопрос, Далхан.

Для меня это не так и Тагир, похоже, об этом догадывается.

Марго… Чертова сука проникла в кровь как вирус. Раньше был уверен, что не бывает такого, чтобы хотеть до одури и ненавидеть одновременно. Она показала, что так бывает. Сука... Стоит о ней подумать, меня точно кипятком окатывает с головы до ног и член колом стоит. Поначалу это было просто желание проучить зарвавшуюся стерву. Показать, чем заканчиваются игры и провокации. В подвале она была холеной, изысканной, властной. Всегда ненавидел таких баб. Женщина должна знать свое место, быть скромной, глаза в пол, тихий голос. А эта, сука, с меня, к стулу привязанного, трусы стащила. Такое не прощают. Ненависть накатила одновременно с похотью… никогда сильнее эмоций не испытывал. Разодрать был готов. Выебать жестко, выдрать так, чтобы ходить не могла. Чтобы навсегда урок усвоила.

Никогда и никого я не хотел с такой звериной яростью.

Я не насильник, не садист, никогда не испытывал удовольствия, вынужденно проявляя жестокость. К мужчинам. К женщинам. Все только по правилам, по понятиям.

Но тут буквально заклинило. Какие правила, когда меня, блядь, баба чуть ли не насилует?

Смешно. Потом ей было совсем не до смеха. Когда ебанутый братец появился и заставил сосать у меня. Она делала это неумело, такое не сыграешь. Дрожала от стыда и страха. Урод братец наводил на нее ужас. Это было… Блядь, я не за то, что надо мной, связанным, доминировала, взбесился. Нет. За то, что захотел ее до такой степени, что думал взвою там. Это было похоже на пытку. Чтобы слюни распустил, чтобы сломался. Начал умолять ее, чтобы коснулась. Чтобы продолжала. Охуеть, пытка сексом. Причем ясно было – это все произошло незапланированно, непреднамеренно. Для Марго это было не меньшим шоком чем для меня. Огромным унижением. Болью. Она едва живой выглядела. И от ее неумелых, робких, вынужденных ласк я возбуждался в разы сильнее, нежели она была бы профессионалкой, если бы по яйца заглатывала. Но она не умела глотать. Давилась, дрожала, смотрела с ужасом.

Блядское кино, я его потом каждую ночь видел. Раз за разом прокручивал. И продолжал ее хотеть. Дрочить на нее… Думать об этой суке и днем и ночью.

За это и ненавидел люто. За то что зацепила, несмотря на все доводы против. За то что один взгляд, один взмах ее ресниц отделял от того, чтобы как верный пес начал ее пальцы облизывать. О да, я хотел и хочу до сих пор вылизать ее всю. С головы до ног.

Охуенная. Вкусная. Нереально гибкая. Как хочешь верти на члене. Затрахивай. Не надоест. Отзывчивая…

Пришлось как следует самому себе мозги прокачать, убедить себя, что жалеть сучку-наркоманку не в моих правилах. Разобрался с братцем, с его верными псами, а девку в бордель. Разве шлюхе там не самое место?

Только с каждой минутой глядя на нее, все меньше мог поверить, что шлюха. Совсем неопытная. Узкая, тесная. Испуганная, дрожащая. Блядь, залип на ней. Думал, выебу жестко и разбежимся. Пройдет обжигающая тяга. И охуенный кайф, когда в нее погружаюсь – станет обычным. Баб много. Я не собирался останавливаться на одной. Как бы ни твердили родственники, что Нурпат нужна мать. Приводить бабу в дом не хотел. Полно теток, сестер двоюродных и троюродных. Женского влияния на Нурпат достаточно. Да и с Виленой близки, не разлей вода. С умершей женой мы только по залету свадьбу сыграли. Причем потом узнал, что она все нарочно рассчитала. Соблазнила, резинку подготовила заранее, бракованную. Было мерзко. Жили мы с ней не очень. То ли из-за предательства вначале, то ли не подходили друг дружке. Она заболела, я чувствовал вину.