Моя. По закону мести

– Да так, подумала, что ванна настолько огромная, что ты мог бы купаться вместе с охраной, – хихикала Дуня.

– Утром непременно порадую парней перспективами, – хмыкнул Ирбис, улыбаясь.

Все это время Дуня лежала, распластанная, поверх могучего тела ее первого мужчины. И понимала, что из-за теплой воды практически засыпает. Но было очень комфортно находиться в крепких и надежных руках.

Гоша то и дело оглаживал ее спину, плечи, талию, затылок. Ловкие пальцы находили какие-то скрытые прежде от самой Дуни точки на ее теле. И девушка просто млела от удовольствия.

Да и сам Ирбис, судя по едва заметной улыбке, пребывал в отличнейшем расположении духа. К тому же в живот упиралось прямое тому доказательство.

Признаться, Дуня жутко смущалась, когда вспоминала все, чем они с Георгием занимались на постели. И помнила, как он смотрел на нее, как сжимал, целовал, как рычал перед самой кульминацией.

Выходит, Дуня угодила ему? Хотелось бы в это верить. Ведь опыта у нее никакого нет. И девушка абсолютно не знала, чем удивить этого взрослого мужчину.

И тут же пришла колючая предательская мысль.

Если угодила, то все, больше она ему не нужна? Прогонит? Велит парням отвезти ее и Анютку домой?

Ведь можно же просто приставить к ней охранника. И совсем необязательно оставлять Дуню в особняке.

Стало грустно. Наверное, зря она так быстро сдалась на волю Ирбиса. Так бы провела с ним больше времени. А сейчас придется учиться жить без него…

Захотелось крепко-крепко поцеловать и обнять Георгия. Словно каждая клеточка ее тела требовала сохранить в памяти ощущение близости и единения с этом невероятным мужчиной.

Дуня вздохнула. Повернула голову так, чтобы коснуться носом щетинистого подбородка. Вздрогнула, когда ощутила, как твердая плоть теснее прижалась к ее бедру.

Ведь стоило всего лишь немного сдвинуться и развести ноги, и…

– Мне тебя мало, Дуняша, – пробормотал Гоша с протяжным приглушенным стоном.

А Дуня залилась краской. Внутри было дискомфортно. Но низ живота пронзали острые иглы неудовлетворенного желания. И становилось больнее от того, как сильно она хотела вновь ощутить Ирбиса глубоко в себе.

Кажется, она превратилась в жутко развратную женщину. Но да, ей тоже было мало минувшей близости.

И руки ожили сами собой. Ладонь скользнула по плечу, к могучей груди.

Дуняша крепко зажмурилась. Плохая из нее соблазнительница, толком не может ничего. Но очень хотелось, чтобы Ирбис запомнил ее, выделил среди толпы своих любовниц. А Дуня не сомневалась, что у Георгия Матвеевича много женщин. Пусть никто не приезжал к нему в эти дни, пока она жила в его доме. Но определенно этот мужчина не был обделен женским вниманием.

– Я ж не железный, Дуняша, – пробормотал Ирбис, перехватил ладонью ее пальцы, которые, поглаживая, уже скользили к плоскому животу.

Дуня смутилась еще больше и спрятала лицо от Ирбиса. Уткнулась носом в его шею и затихла.

Было жутко стыдно. Такое чувство, будто навязывается. Мда, ниже падать просто больше некуда!

Гоша расправил ее пальцы, непроизвольно сжавшиеся в кулак. Распластал ладошку на своей груди. Дуня боялась открыть глаза. Стыдно было, что уж говорить.

А в бедро упиралась налитая желанием плоть. Кажется, она даже подрагивала. А Дуня кожей чувствовала ее бархатистость. Более того, хотелось даже провести по ней пальцами. Запомнить, так сказать. Ведь Дуня с каждой секундой все больше уверялась в том, что Георгий Ирбис – так и останется ее единственным мужчиной. Не сможет она больше ни с кем вот так…

Дуня замерла с закрытыми глазами. Дышала неровно. А заострившиеся соски терлись о горячую кожу Ирбиса. И теплая вода совсем не помогала унять трепетной дрожи.

И вдруг широкая и огромная ладонь Георгия сместилась с маршрута, по которому следовала последние несколько минут. Скользнула со спины Дуни к ребрам, огладила талию и нырнула к пупку.

Дуне не удалось сдержать судорожного вдоха. А колено самой собой соскользнуло и устроилось меж мужских бедер. Дуняша едва ощутимо поерзала, ложась в воде удобнее. И вышло так, что скольжение пришлось по самым чувствительным в эту секунду местечкам. И пальцы Гоши принялись выводить волнующие узоры на ее коже, скользя от пупка все ниже и ниже.

Дуня осмелела. Приоткрытым ртом прижалась к смуглой, влажной от воды коже, скользя, изучая, и остановилась, когда добралась до мочки уха. Захотелось лизнуть и ее. Так и поступила.

Ирбис пробормотал что-то невнятное, выдохнул сквозь зубы. А его пальцы уже пробрались туда, где все туже закручивалась спираль желания. И Дуня вновь поерзала, отчаянно стремясь быть ближе.

Твердые пальцы потянули ее плененную ладонь ниже, заставляя пройтись по всем мышцам от груди до паха. А там…

Дуня совсем не планировала смотреть. Просто так вышло. Случайно, скорее всего.

Но белоснежная пена, скрывавшая их тела под водой, вдруг куда-то исчезла. И когда Дуняша, повернув голову, взглянула на свою ладонь, зажатую в твердой руке Георгия, увидела самую порочную, по мнению Дуни, картинку.