Моя плоть сладка (сборник)

Взять хотя бы Фолла. Вероятно, Фолл обиделся на него за вчерашний вечер. Не надо было поддаваться Барнею и соваться в драку с Фоллом. Но Чак надеялся, что еще можно все устроить. Фолл влюблен в Изабель. О’кей! Он скажет американцу, что это его мало трогает, но предупредит, что она замешана в каких-то темных делах. «„Да, Грегори Фолл, в очень темных! Мне известно кое-что, что вам, Грег, не известно! Слушайте, Грег, я ее муж и не схожу по ней с ума. Понимаете? Иле хочу, чтобы какой-нибудь парень был замешан в ее темных делишках. Фолл должен будет выслушать меня. Конечно же, он выслушает. Особенно если рядом не будет Изабель. Этот парень из Парижа, пожалуй, задержит ее сегодня на весь день. Может быть, и это обстоятельство мне удастся использовать? Я скажу: „Грег, вы видите этого парня в сером костюме, который вьется около нее? Так вот, Грег, этот парень — контрабандист. Он и Изабель... Это сущая правда, дружище. Я вас не разыгрываю"».

Во всяком случае, следует попробовать. Чак взглянул на часы и несколько поубавил скорость на повороте. Еще не поздно. Пожалуй, Чаку удастся поговорить с Фоллом до ланча.

13

Мэгги и Барней снова ругались. В пансионе об этом все уже знали. Розалия сказала Мануэлю, а Мануэль — немцам-туристам. Немцы-туриста, за неимением других занятий, рассказали всем остальным жителям пансиона.

— Ах ты, потаскуха! — кричал Барней.— Ты думаешь, я буду это спокойно терпеть? Да?

— Уйди от меня! — На ней все еще был ее пикантный халатик.

— Перестань валять дурака! — орал Барней.— Что вы тут делали сегодня утром, когда я был в аэропорту?

— Ничего!

— Паршивая врунья! — Он замахнулся на нее, но она подползла к самой стене, и он не мог дотянуться до нее через кровать. Тогда он прыгнул на постель, одной рукой сжал ей горло, а другой молбтил ее по бедрам.

— Уйди от меня! Я сейчас закричу!

— Что ты делала с Кеннером? Ты спала с ним? Да? Спала?

Мэгги вырвалась и перебежала в другой угол комнаты. Потом, зажав в руке будильник, повернулась к нему

— Поставь часы на место! — закричал Барней.— Ты сломаешь их. Часы стоят денег. Поставь их на место!

— Тогда уходи отсюда. Я не хочу, чтобы ты бил меня так же, как бил своих испанских шлюшек.

— Шлюшек? А как ты думаешь, кто ты такая?

Мзгги приподняла будильник, целясь в него. Ее белокурые волосы растрепались, губная помада размазалась.

— А кто такой, чтобы так говорить? — визжала она.— Мистер Непорочность! Ты думаешь, я забыла, в каком виде ты фотографировал нас с Дорой тогда в Париже? Такие маленькие фотографии, Барней! Ты думаешь, я не знаю, что ты потом продал их?

— Продал? Ты с ума сошла, золото мое. Я никогда...

— Их продавали потом около конторы «Америкен экспресс», на улице Скрибы. Джонни Трэнхолм купил весь комплект. Тебе об этом ничего не известно? Да? Делаешь такие делишки, а потом еще называешь меня потаскухой!

— Ну, знаешь, тогда произошла ошибка,— начал Барней.— Я никогда не собирался...

— Никогда не собирался? Так же, как никогда не собирался украсть эти бриллианты! Ты думаешь, я не знаю, что сегодня утром в саду нашли этот несессер? Ты думаешь, что мне ничего не известно об этих бриллиантах?

— Тебе все рассказал Чак? Твой дружок Чак?

Он бросился на нее, но навстречу ему полетел будильник. Мэгги промахнулась, часы ударились о стенку, и стекло разбилось. Барней развернулся, сильным ударом свалил Мэгги на пол и начал бить ее ногами.

— Вставай! — кричал он.— Вставай! Ты еще счастлива, что я...

— Кто счастлив? Я? Счастлива, что путаюсь с таким прелестным мальчиком, как ты? Это ты украл бриллианты! И собирался убежать и свалить все на меня. Я знаю тебя!

Барней изо всей силы ударил ее ладонью по лицу.

— Заткнись!

Кто-то стучал в дверь.

— Встань и вытри лицо,— прошипел Барней. Он подошел к двери и со злостью ткнул ее ногой.— Кто там еще? — раздраженно спросил он.

— Полиция,— ответили по-испански.

Вошел человек, одетый в штатское. Он без комментариев взглянул на блондинку в пикантном халатике и на следы супружеской сцены. Затем вынул из кармана свой блокнотик.

— У вас здесь живет черная женщина?

— Нет.

— Вы хозяин этого заведения?

— Нет, она,— ответил Барней.— Но я веду здесь все дела.

— Вы уверены, что у вас не проживает черная женщина? Старая женщина, с седыми волосами, кожа цвета кофе с молоком, носит фальшивые драгоценности...

— О, это мисс Дэвид,— сказала Мэгги.— Это, наверное, она.

— Повторите, пожалуйста, ее имя.

Мэгги повторила. Одетый в штатское спросил:

— Она сейчас дома? Я хочу видеть ее комнату.

— Но почему? Это просто старая полоумная женщина,— запротестовал Барней.

— Она подозревается в краже бриллиантов. Она пыталась продать сегодня утром целый мешочек бриллиантов.

— Что-о-о?!

— Бриллиантов,— повторил одетый в штатское.—; Но где ее комната? Она сама дома?

Лицо Барнея представляло собой гротесковую маску ужаса и удивления,

— Я сейчас все узнаю,— пробормотал он.— Все вам узнаю. Мэгги, проводи, пожалуйста, начальника в комнату мисс Дэвид.

Он выбежал в коридор и быстро спустился по лестнице.

— Кто-нибудь видел мисс Дэвид? — спросил он, врываясь в кухню.

— Нет,— сказал Мануэль.