Моя плоть сладка

В некотором смысле он находился в очень странном положении. Куперман, его адвокат, имел прекрасную репутацию, но и он признался, что никогда еще не встречался с таким странным случаем. Он полагая, что сведений о Коннорсе, которыми располагали полицейские и военные агенты, окажется недостаточно для его задержания, если Элеана подтвердит все, что на самом деле произошло. Нужны показания Элеаны, заверенные шерифом, адвокатской конторой, судьей или еще кем-нибудь. Не исключено, что Элеану вызовут в суд для дачи показаний. Если же Элеана откажется дать показания из боязни расстроить свою свадьбу с Лаутенбахом, Куперман не представляет, что тогда можно будет сделать. Коннорс же знал, как поступить в таком случае. Он опубликует всю историю, ничего не опуская и не заботясь о том, что это кому-либо не понравится.

Он уже почти дошел до отеля, когда обнаружил, что за ним следят. Человек останавливался, когда останавливался Эд, шел, когда Коннорс продолжал идти, и старался все время держаться на такой дистанции, чтобы нельзя было рассмотреть его лицо. Коннорс только заметил, что незнакомец высок и широк в плечах. Но никаких сомнений не оставалось: тип следил за ним.

Коннорс вошел в холл отеля, Элеана еще не звонила. В конторе сидел другой служащий, на этот раз молодой. Старик в холле читал газету. Он был очень доволен, когда Коннорс сел рядом с ним.

– Да, – ответил он на вопрос Коннорса. – Я очень хорошо знал Дональда Хайса. Я три сезона работал у Дона. Два сезона как открывающий парад, один сезон как следопыт.

– Вы можете мне его описать? – спросил Коннорс.

– Это был высокий, широкоплечий, красивый мужчина, Именно такой мужчина, по которому женщины сходят с ума.

Коннорс достал из кармана пачку сигарет и предложил старику закурить.

Гипотеза, которую Эд мысленно выстроил, была немного притянута за уши, но вполне возможна. Вся его история лишний раз доказывала, что на самом деле в жизни происходят вещи гораздо более неправдоподобные, чем те, которые он заставлял проглатывать своих издателей и читателей. После двадцатилетнего отсутствия Дональда Хайса никто бы здесь сейчас не узнал, за исключением, конечно, небольшого числа людей, хорошо его знавших, да еще жены и брата. И даже если бы eго и узнали, то все равно его, своего, они бы не выдали.

Вероятно, Хайсу очень дорога его дочь. И кто знает, может, после того как он убил Санчеса, чтобы скрыть свое новое имя или для чего-нибудь еще, он приехал в Блу-Монд, чтобы присутствовать на свадьбе своей дочери с Алланом Лаутенбахом.

Коннорс задумчиво затянулся сигаретой. В таком случае ему – придется еще многое выяснить в Блу-Монде, особенно если Элеана откажется дать показания.

– Почему вы интересуетесь Дональдом Хайсом, мистер Коннорс? – спросил старый портье.

Коннорс солгал:

– Я просто интересуюсь им как персонажем. Я слышал, что существует ордер на его арест по обвинению в убийстве, совершенном двадцать лет назад.

Удовлетворенный собственной проницательностью, старик хлопнул себя по коленке.

– Я был в этом уверен. Я сразу обо всем догадался, как только увидел вас. Вы приехали в Блу-Монд, чтобы написать детективный роман по материалам дела Хайса.

Из жизни Дона действительно можно сделать роман.

И хороший роман! Я всегда удивлялся, почему какой-нибудь писатель вроде вас не опишет эту историю в книге. Что вы хотите узнать? – Старик продолжил, прежде чем Коннорс успел ответить: – Все, что вам нужно, мы, Джимми Томсон и я, вам расскажем.

Коннорс спросил, кто этот Томсон.

Старик ответил, что это местный шериф.

– И он был шерифом, когда это произошло?

– Нет, только помощником. Но тогда старый щериф Миле был болен, и Джим делал за него всю работу.

Старик жил одиноко и пришел в восторг, получив такого слушателя. Он лукаво подмигнул Коннорсу.

– Послушайте, а почему бы нам не пойти ко мне? Мы выпьем стаканчик или два, и я расскажу вам всю историю.

Коннорс уже слышал всю историю из уст Элеаны, и у него не было никакого желания услышать ее еще раз.

Ему не хотелось пить, а в холле было прохладно и прият» но. Он был уверен, что в комнате старика жарко, и потому ответил:

– Я бы с удовольствием послушал вас, но я жду звонка.

Старик поймал его на слове: он встал, подозвал дежурного и сказал ему:

– Когда мистеру Коннорсу позвонят, соедини с моей комнатой.

– Хорошо, мистер Макмиллан.

Коннорс поднялся вслед за ним. Так или иначе, но время надо убить. Комната Макмиллана оказалась на втором этаже, окна ее выходили на фасад. В углу комнаты стоял старый сундук. Старик достал оттуда на три четверти пустую бутылку и два маленьких стакана. Он стал извиняться, что у него осталось так мало вина, и хотел пойти купить другую бутылку, но Коннорс остановил его, сказав, что если им понадобится, то можно будет взять неначатую бутылку у него в комнате.

Дневная жара понемногу спадала. Легкий вечерний ветерок, колыхавший занавески, освежал. Кресло было удобным, виски хорошим. Версия Макмиллана мало, чем отличалась от рассказа Элеаны, но портье знал больше деталей и говорил о Дональде Хайсе как о хорошем человеке.

Макмиллан широко развел руками.