Моя плоть сладка

Он повернулся к ней, слегка приподнялся, затем всей тяжестью снова навалился на ее обнаженное тело, снова вплотную приблизил к ней свое лицо:

– Они все здесь?

– Да, – солгала она. При таком количестве бриллиантов вряд ли он сможет установить пропажу двух.

– Ты уверена в этом?

– Да, а теперь, пожалуйста, отпустите меня. Я никому ничего не скажу. Обещаю, я никому не скажу.

Искаженное лицо улыбнулось. Пальцы на горле немного расслабились, потом надавили с еще большей силой. Она увидела в его глазах похотливое возбуждение. Его лицо вплотную приблизилось к ее лицу, его влажные губы касались ее губ. В этот момент, прежде чем его хватка причинила ей боль, она вдруг поняла, что своим признанием она подписала себе смертный приговор. Она почувствовала на своих губах его горячее дыхание, он с еще большей силой навалился на нее. Пальцы вцепились, как орлиные когти.

Его возбуждение достигло предела, граничило с безумием. Он сам слышал свое тяжелое сопение. Жажда убийства становилась нестерпимой. Но где-то в глубине сознания другой, более хладнокровный Фрейтаг твердил ему, что во всем должна быть точность. И, глядя на ее раскрасневшееся лицо и закатившиеся зрачки, он повернул свою левую руку так, чтобы видеть на них часы. Два двенадцать. Процесс удушения требует гораздо больше времени, чем думают люди. По крайней мере минуты три. Пальцы сжались с новой силой, и из его искривленного рта вырвался довольный, удовлетворенный смех. Теперь она уже без сознания. Но все еще жива. Еще не пришло время.

Сначала он услышал шаги. Звук ключа, вставленного в замочную скважину, был такой тихий, что он едва его уловил. Но все же в этот момент он освободился от порыва безумия. Он слегка разжал пальцы, мысль лихорадочно заработала в поисках оправдания подобной его позы.

Когда-то случилось то же самое, его прервала горничная. На сей раз он знал, что ему делать. Под ним лежала полуобнаженная женщина. Он еще больше стянул с нее халатик, полностью обнажил ее и лег, прикрыв своими плечами ее лицо.

Вошла горничная с двумя чистыми полотенцами. Связка ключей громко звенела в ее руках. На кровати она увидела мужчину, а под ним обнаженную женщину со свесившейся ногой.

– Извините, – произнесла она по-испански, затем захлопнула за собой дверь и, нарочито громко стуча каблуками, ушла. Иностранцы всегда бывают очень недовольны, когда прерывают их любовные забавы. Она должна была сначала постучать. Но она совсем не думала, что в этот час кто-нибудь находится в комнате.

Во время этой задержки исполнения приговора Фрейтаг прислушивался к своему прерывистому дыханию. Шаги удалились по коридору. Вряд ли горничная сообщит дежурному клерку о том, что видела в комнате. В подобных отелях администрация не обращает внимания на то, как ведут себя гости, лишь бы не причинялось материального ущерба имуществу отеля. И все же…

Он взглянул на лицо Изабель Кеннер. Она приходила в сознание. Он приподнялся на руках и посмотрел на ее обнаженное тело. Жажда убийства вновь овладела им. Пальцы снова обхватили горло.

Еще какой-то звук. Ну, теперь его уже не остановят: он должен все покончить. Он старался не слышать эти шаги.

Совершенно неожиданно откуда-то слева, с зашторенного балкона, раздался мужской голос:

– Все в порядке, Изабель? Ничего не случилось?

Это был американец. Фрейтаг соскользнул с постели. Он кажется свалял дурака, не следовало так долго тянуть.

Бриллианты рассыпались по всему полу.

Фрейтаг притаился за кроватью. Он слышал, как на балконе передвигался американец. Затем тот вошел в свою комнату, отодвинул штору. Теперь уже нет времени для удовольствия. Хотя, вероятно, девушка уже умерла. В отчаянной спешке, присев на корточки, он начал собирать бриллианты, подобно женщине, собирающей бусинки из порвавшегося ожерелья. Но невозможно было проделать все это без шума. Он тщательно обыскал всю комнату, стараясь не пропустить ни одного камня.

Три или четыре бриллианта закатились под кровать. Когда он засунул туда руку, то услышал, как из горла девушки вырвался сдавленный хрип. Значит, она еще не умерла, она приходит в себя.

Как раз в тот момент, когда он подобрал последний камешек, крепко зажав его в руке, до него донесся звук поднимающейся шторы. Фрейтаг вскочил на ноги, как борец после падения. В дверях балкона стоял американец.

Камни! Главное, камни! Фрейтаг взял кулечек и высыпал в него все, что находилось в его кулаке. Потом положил кулечек в боковой карман, не спуская при этом глаз со своего врага.

Фолл смотрел на постель. Она мертва? Он видел кровоподтеки на ее горле. «И это я сказал ему, что она находится здесь, – подумал он. – Это я сказал, что она у себя в комнате».

Бывший офицер СС, Фрейтаг когда-то был инструктором по рукопашному бою. Он увидел, как глаза американца оторвались от кровати, увидел, как сжались его кулаки и как он начал медленно наступать на Фрейтага. Он выжидал первого удара. Когда он увидел, как Фолл выбросил левый кулак, целясь ему в скулу, Фрейтаг отступил, и американец упал.