Моя плоть сладка

Я едва слышал слова Бенколина. Я понимал, что он говорит по телефону, но его голос доносился до меня, как в тумане. Больше чем любой другой человек я знал, что он крайне осторожен в своих предположениях. Несколько его фраз поразили меня как удар грома, а потом как эхо перекатывались в голове. Коридор, зеленый свет, убийца, выходящий из темноты… Я испытывал ужас, думая обо всем этом.

«Мадам Дюшен и мсье Робико» – я не сразу придал значение этим словам. Бенколин включил свет и убрал со стола бумаги. Придвинул к столу пару кресел. Поглядывая на дверь, он положил на стол маленький серебряный ключ.

Его помощник ввел в комнату мадам Дкшен и Робико. Бенколин встал, приветствуя их, и указал на кресла перед столом. Несмотря на плохую погоду, женщина выглядела неплохо, словно дождь смыл с лица слезы, а ветер освежил ее. – Правда, под ее глазами лежали черные тени.

– Мсье Бенколин, – сухо сказала она. – Я пришла к вам по важному делу. Инспектор полиции, который сегодня днем посетил меня, позволил себе сделать ряд намеков. Я не поняла их. Я бы забыла об этом, но сейчас я увидела это. – Она стукнула кулаком по столу, где лежал ключ. – Я попросила Поля привезти меня к вам.

– Конечно, – нервно произнес Робико. Он не сводил глаз с ключа.

– Я счастлив, мадам, – поклонился Бенколин.

Но она не обращала внимания на его вежливость.

– Вы скажете мне откровенно?

– Что, мадам?

– О смерти моей дочери. И Клодин Мартель. – Она вздохнула. – Вы утром не сказали мне об этом.

– А почему я должен был говорить, мадам? У вас достаточно всего…

– Пожалуйста, не пытайтесь уклониться! Я должна знать. Я уверена, что все это связано. Тело Клодин, найденное в музее восковых фигур, это полицейская уловка?

Бенколин внимательно изучал ее.

– Дело в том, – продолжала мадам Дюшен, – что я сама была членом «Клуба масок». О, это было много лет назад! Двадцать лет назад! Не думаю, что это новая организация, – с горечью добавила она. – Но сейчас там новое руководство. Музей восковых фигур… Я даже не подозревала о существовании таких музеев. Иногда я догадывалась, что Клодин ходит в клуб. А когда я узнала о ее смерти и подумала о смерти Одетты…

Она провела языком по губам.

– Все это так неожиданно, мсье, это потрясло меня. Я знаю… Матери многое чувствуют. Я чувствую что-то неправильное… Одетта замешана, так?

– Я не знаю, мадам. Если да, то по наивности.

– В… Что? «В третьем и четвертом поколениях». Я никогда не была религиозной. Но теперь я верю в Бога. В его милость.

Она начала дрожать. Робико был настолько бледен, что его лицо казалось восковым. Он уткнул подбородок в поднятый воротник пальто и сказал:

– Тетя Беатриса, я вам говорил, что не стоит приходить сюда. Это бесполезно. Эти джентльмены делают все что могут. И…

– Сегодня утром, – продолжала мадам Дюшен, – когда вы послали вашего друга подслушать разговор Джины с тем человеком, я должна была понять, что Джина связана с этим. Ее поведение! Ее ужасное поведение! Моя маленькая Одетта… Они все замешаны в этом…

– Мадам, вы переутомились, – мягко произнес детектив. – Это чистая случайность, что тот человек пришел к вам и Джина увиделась с ним…

– Тогда я скажу вам кое-что. Я была потрясена, и это заставило меня подумать. Голос этого человека…

– Да?

– …Это заставило меня подумать. Я слышала этот голос раньше.

– А! Вы знакомы с мсье Галаном?

– Я никогда раньше не видела его. Но голос этот я слышала четыре раза.

Робико как загипнотизированный продолжал смотреть па ключ.

– Второй раз – десять лет назад, – продолжала она. – Я была наверху, а Одетта – тогда еще маленькая девочка – находилась со мной. Мой муж читал в библиотеке, я чувствовала запах сигары. Зазвенел входной звонок, горничная открыла дверь, и я услышала в холле приятный голос. Мой муж принял пришедшего. Я слышала, как они разговаривали, но слов не разобрала. Несколько раз гость смеялся. Потом горничная проводила его… Я помню, как скрипели его ботинки, а он все смеялся. Несколько часов спустя я почувствовала запах пороха и спустилась вниз. Мой муж воспользовался своим бесшумным пистолетом. Он застрелился из этого пистолета, потому… потому что не хотел будить Одетту… Уже потом я вспомнила, когда слышала этот голос впервые. Это произошло в «Клубе масок», где я была… до замужества. Клянусь в этом! Я слышала, как смеялся мужчина в маске. Это было, наверное, лет двадцать назад. Я вспомнила это, потому что в маске мужчины имелась дырка для носа, ужасно красного и скрюченного. Это был какой-то кошмар. Я никогда не могла забыть…

Она опустила голову.

– А в третий раз, мадам? – спросил Бенколин.