Моя незнакомая жизнь

– Ты прав. И учительница права. Как же я, мать, докатилась до такого? Я же люблю ее!

– Вот, вот. Света, мы так любим ее, что душим своей любовью. Но от всего на свете мы Аню не убережем. Девочка будет ошибаться, делать глупости – как все люди на свете, это нормально. Запомни, в нашей семье больше не будет того, что было. Как хорошо, что она побежала к учительнице. А если бы куда глаза глядят, да на ночь глядя? Я и сам от твоего крика устал. Вчера даже хотел вмешаться. Ведь не успела девочка порог дома переступить, как мама принялась потрошить ее вещи и названивать знакомым, пытаясь изобличить. Все, Света, ты сама понимаешь, что так нельзя, так что держи свои нервы при себе. И не смей больше орать. Заодно отучи Лешку ябедничать на сестру. А то я заметил, он получает удовольствие, вынюхивая ее тайны, а потом слушая, как ты Аню ругаешь.

– Да, наверное, и здесь ты прав, а я кругом не права…

– Дорогая, речь идет не о нас с тобой, не о том, кто прав, а о том, что мы едва не потеряли свою дочь. Я тоже хорош! Мне давно не нравилась твоя манера говорить с ней, нужно было вмешаться, но все работа, да и не хотел спорить лишний раз… А должен был! Что ж, ошибка наша общая, и мы ее исправим.

Я выскользнула из квартиры и понеслась вниз по ступенькам. Я ужасно рада и надеюсь, что все теперь будет хорошо. Я очень люблю родителей, но в последнее время стала забывать об этом – из-за наших с мамой столкновений. Все теперь будет по-другому, и мама снова будет такой, как когда-то, когда она заплетала мне косы, шила со мной одежки для пупсиков и рассказывала, каким было Телехово, когда она была маленькой.

– За тобой собаки гнались? – Игорь прямо на пороге обнял меня и прижал к себе. – Как же я соскучился по тебе, солнышко мое!

– А бабушка где?

– К портнихе поехала. Мы совсем одни.

– У меня кое-что случилось.

Я рассказываю ему, а он слушает, обнимая меня. Мне так уютно с ним!

– Видишь, малыш, все познается в сравнении. А я бы согласился, чтобы мама с папой по сто раз в день ругали меня, лишь бы только были живы. Но их нет. И никогда не будет.

– Игорек…

– Нет, солнышко, я понимаю, что ситуация у тебя была сложная и требовала каких-то действий. Наверное, если бы мои родители вели себя со мной подобным образом, я бы этого тоже не потерпел. Тогда, раньше… А сейчас что угодно терпел бы – только бы они вернулись.

Голос его прерывается. Мне так жаль Игоря, но я не знаю, как его утешить в этом страшном непоправимом горе. В Телехове все было проще, там была другая жизнь, а сейчас в родной квартире, где все напоминает ему о них…

Игорь смотрит на меня, и его зеленые глаза темнеют.

– Я люблю тебя, ты так нужна мне!

– Я тоже тебя люблю.

– Я знаю. – Он прижимает меня к себе. – Знаю.

Нам так хорошо вместе… За последние две недели мы немного изучили друг друга, но все равно каждый раз бывает по-новому.

– Главное, чтобы ты не забеременела. Но я позабочусь об этом.

– Как?

– Я знаю как. Теперь о делах. Я пока не буду трогать червонцы и эмали, а попробую для начала толкнуть немецкий хлам. Сегодня встречусь с людьми, которые разбираются в нем, и поспрашиваю у них.

– Я с тобой.

– Нет. Ань, тебе не нужно светиться рядом. Мало ли что может произойти, тебя не должны связать со всем этим.

– А тебя?

– Я – мужчина. Я все решу на месте, а потом вдвоем подумаем, как лучше поступить. Но никому не надо знать, что ты имеешь касательство к этому делу. Слышишь меня?

– Да. А чего ты вдруг раскомандовался?

– Потому что ты – моя жена. Плевать, что мы не женаты официально, ты стала моей, и теперь я буду заботиться о нашем будущем и о тебе. А потому ты будешь меня слушаться. Тем более что в делах я понимаю больше твоего. Договорились?

– Ладно.

– Малыш, не сердись, я же для тебя стараюсь. Ради нашего будущего.

– Я знаю. Понимаешь, мне просто невыносимо без тебя, а мы сюда вернулись, и теперь…

– Да, теперь мы будем проводить вместе меньше времени. Но это временно, всего каких-то четыре года. А потом поженимся официально, и ни одна собака не тявкнет в нашу сторону. Родим детей, и все у нас будет хорошо, вот увидишь. Но пока нам нужно соблюдать осторожность.

Он и был осторожен. И я не знаю, как случилось то, что случилось. Но я потеряла его. Даже оплакать его не могла себе позволить и понятия не имею, где Игоря похоронили. Но в момент, когда он умер, свет в моей жизни погас, а в груди навсегда поселилась тупая боль, напоминающая время от времени о том, что сердце у меня пока еще есть.

Вот только свет больше не вернулся.

Глава 19

– Куда теперь?

Суходольск – мерзкая дыра, особенно зимой. Я ненавидела этот город, когда жила в нем. Меня мирила с ним единственная мысль – придет время, и я отсюда уеду навсегда. Но все-таки мне приходится возвращаться. Потому что здесь живут родители.

– Сворачивай на следующую улицу и встань где-то в начале, дальше пешком пройдемся.

Нечего всем зевакам сообщать, кто и к кому приехал, а на тех, кто ходит пешком, здесь внимания не обращают. Но если поставить машину около двора, ее сразу заметят, и кто знает, чем оно обернется.

– Далеко идти?

– Пришли уже.