Моя младшая жена

— О, нет… — смеюсь я, страдальчески постанывая, — ради бога, только не это! Давай сделаем так… Пока я решаю вопрос с Аллой, ты пишешь мне, ни с кем не советуясь, как ты хотела бы жить дальше. Честно и зная, что меня не рассердит и не расстроит. Пишешь не как хорошая девочка. Как плохая, эгоистичная и очень сильно любящая себя. Договорились?

— Что писать?..

— Десять «хочу» и десять «не хочу» про своё будущее, — вспоминаю я нашу с Катериной попытку сходить к семейному психологу, которая закончилась ничем. Но была очень просветляющей по поводу несовпадения наших картинок. — Я буду ждать.

Озадаченно хмурится, опуская руку. Белоснежные зубки скользят по нижней губе. Не выдерживая, впиваюсь на мгновение лёгким поцелуем. И тут же отпускаю, любуясь румянцем. Ловлю её взгляд.

Поджимая губы, прячет улыбку, пытаясь казаться строгой.

— Можно, я тебя просто пообнимаю?

— Кате не расскажешь?.. — сводит жалобно бровки.

— Никому не скажу. Дурочка… Иди ко мне.

И мы сидим, обнявшись и глядя в лобовое на проезжающие машины…

То самое приятие, которого мне не хватало всю жизнь, заполняет до краёв.

Тепло…

Глава 41 — По любви (Ляйсан)

Преподаватель ведёт лекцию. Пытаюсь сосредоточиться на том, что говорит. Не получается… В моей голове хаос из чувств, слов Кати, слов Тимура, моих болезненных ощущений от беременности Аллы… и в тот же момент — предвкушения, что в нашей семье, возможно, будет маленький малыш… Я бы хотела малыша. Катин пупсик такой сладенький!

И ещё пролетают какие-то мимолетные моменты… взгляды, касания, воспоминания… как звучит его голос… дыхание, когда мы… Ох!..

Это всё неконтролируемо то погружается, то всплывает ненадолго… Какая уж тут фармакология!

Мне жаль, что мы не рядом. Но это, и правда, дало мне почувствовать, что я нужна ему. Что я не навязана. Что он относится ко мне, как к ценности, а не только как к «залогу» своего капитала. И мне гораздо легче. Страх уменьшился. Но то, что я не рядом с ним — жаль. Он очень уставший, хоть и пытается скрывать это, когда со мной. А хорошая жена должна делать так, чтобы муж дома отдыхал. И мне стыдно…

А что, если Алла действительно соврала?.. Мне жаль её. Это она от безысходности. Но как она собирается скрывать своё положение дальше?..

Не додумав эту мысль, тут же улетаю в сегодняшнее утро, когда Тимур вёз меня в университет. И, закрывая глаза, опускаю лицо, плавая в смеси трепета, страха сделать неправильно, стыда за свои желания — чтобы он опять гладил меня, целовал, шептал нежности… И предательская мысль — чтобы он не слушал Катю и просто забрал обратно, решив всё за меня сам — расцветает во мне во всей красе.

Он может, но не хочет решать за меня. У них это хорошо, у нас — плохо. Потому что у них это значит — уважение, а у нас — равнодушие или безответственность. Как же сложно смотреть на всё с двух разных сторон! Но я намерена учиться. Катя пока для меня как переводчик смыслов.

Не поцеловал утром… В груди томительно и тревожно ноет из-за этого. Противоречивые чувства разрывают меня.

— Ляйсан Шахина… — произносит преподаватель.

Вздрагиваю, неуверенно оглядываясь. Не слышала ни слова!

— Да? — поднимаю на него взгляд.

— О чём замечталась госпожа Шахина? — с иронией, но не злой.

Преподаватель — молодой мужчина, любящий подшучивать над нами, но достойный, границ никогда не переходит, обращается уважительно. И всё равно меня смущает это всё.

— Я теперь Гаранина, — опускаю взгляд. Как неудобно! Задаст сейчас вопрос по лекции, а я не смогу ничего ответить.

— Замуж вышла?

Киваю.

— Судя по всему — по любви? — улыбается он.

Боже мой… Сгорая от стыда, едва заметно киваю.

Я люблю мужа!.. От этой мысли огромный горячий шар раздувается в груди, заставляя меня трепетать и прятать поплывший взгляд. Дайте мне паранджу! На моём лице, как на картине, написано всё-всё, что было между мной и Тимуром!

— Ладно, тогда отстал, в медовый месяц замечтаться не возбраняется.

Одногруппники хихикают.

Ох, мамочка… В ушах шумит, я снова не слышу лекции, вспоминая вкус и ощущения от губ мужа. Нещадно покусывая свои.

— Врёт она.

В аудитории наступает звенящая тишина.

— Насильно её выдали, — со злостью.

Антон!!

Все шокированно переглядываются. Я чувствую себя раненно…

Это правда. Насильно. Но сейчас звучит это для меня как оскорбление моего отца, мужа и моего брака. Какое право он имеет судить нас? Зря я говорила с ним, пытаясь что-то объяснить.

Наш преподаватель растерянно смотрит на меня, улыбка стекает с лица.

— Лясь, это правда? — вполголоса шепчут девочки.

Отрицательно кручу головой. Мне очень неприятна выходка Антона. Не первый раз пытается меня опозорить. Мне становится противно от него!

— Лясь, правда? — дёргают меня сзади девочки.

Рассердившись и не понимая, зачем Антон сказал это, вспыхиваю и выпаливаю:

— Нет! Это… ммм… ревность! — вспоминаю я объяснения Тимура его иногда странного поведения, когда он, не желая, начинает оскорблять меня своими подозрениями. — Я замужем по любви.