Моя младшая жена

Бросаю на него встревоженный взгляд.

— Объясни, как… это должно быть?

— Что? — шепчу растерянно.

— Ты… Я…

— Ты что?.. — отстраняюсь я. — Никак!

— А мне показалось, что я тебе симпатичен. Ты же не просто так тогда приехала.

— Глупая… Вот и приехала.

— Почему? Встречаются же у вас как-то парни и девушки?

— Нет!

— Как это нет? Это же неправда.

— Правда. У нас сразу женятся.

— А если характерами не подойдут?.. — удивлённо.

— Для этого мужчине — мудрость, а женщине покорность дана.

— Ну что ты так хмуришься на меня? Тебя наказали дома, что ты тогда ко мне поехала?

— Да. Не трогай меня, пожалуйста, больше.

— А как наказали? — ловит он мой взгляд.

— Строго, — отвожу глаза.

— Прости. Если дома тебе плохо… мы можем придумать что-нибудь.

— Мой отец, Антон, уже всё придумал. Ты больше, пожалуйста, не разговаривай со мной, — задохнувшись на последнем слове, теряю голос. — Тебя тоже наказать могут.

Мне так жаль… Мне так грустно, что нет ну ни одного варианта быть нам вместе!

— Я не боюсь! — прищуривается. — Это моя страна. И законы здесь наши, светские. Хочу выражать девушке симпатию — и буду это делать.

Отрицательно качаю головой, не решаясь спорить дальше и продолжать разговор.

И на следующей ленте Антон опять близко. Хмурый. Не смеётся ни с кем, как обычно. Не заигрывает с девочками.

— Антон… — дёргают его девушки. — В клуб рванём сегодня?

— Я — пас, — пытается поймать мой взгляд.

Лекция начинается. Преподаватель, пожилая женщина с короткой стрижкой, подходит к нашим столам, что-то рассказывая про учебную деловую игру.

— От группы поедут Антон, Семён, Светлана и Ляйсан.

— Что? — поднимаю я тревожный взгляд.

— Где летаешь? — строго. — Во вторник сниму вас с занятий.

Не понимая, оглядываюсь на одногруппников.

— После лекции подойдёте, выдам каждому кейсы для подготовки.

Когда лента подходит к концу, скидываю сообщение Тимуру.

Преподаватель объясняет про игру.

— Света, — тихонечко дотрагиваюсь до одногруппницы. — Я не услышала. Это ехать куда-то нужно?

— Да. В студгородок. В студенческий пансионат.

— Надолго?

— На два дня.

— Я не могу!

— Почему? — вмешивается в наш разговор преподаватель.

— Меня, наверное, не отпустят.

— Это учебное мероприятие, ты совершеннолетняя девочка. Не вижу причин пропускать, — недовольно поджимает губы.

Я не спорю. Раньше если что-то такое было… всегда отец приезжал, за меня говорил. А сейчас как? Тимура просить? Он скажет: хочешь — езжай.

Я запуталась…

Держа в руках файл со своим кейсом, выхожу на крыльцо, ищу взглядом машину Тимура на стоянке. Её нет. Тревожно жду. Пять минут, десять…

Метрах в десяти от меня Антон с друзьями. Поглядывает в мою сторону.

Набираю Тимура. В трубке резкие звуки. Абонент недоступен.

Испуганно оглядываюсь, внутренне начиная паниковать.

Надо просто подождать. Не мог же он меня бросить! Или мог? Русские часто так делают. Бросают женщин, жён, даже детей!

«Надо ждать», — успокаиваю я себя. Просто что-то случилось, но он обязательно приедет.

— Ляся…

Оборачиваюсь. Антон.

— Что-то случилось?

— Не знаю… — растерянно пожимаю плечами.

— За тобой не приехали?

— Да.

— Давай отвезу?

— Спасибо. Нет. Нельзя. Харам.

— И сколько ты будешь ждать так?

— Пока не приедут.

Делаю пару шагов от него в сторону.

Ах, уходи, пожалуйста!

И он и правда уходит. Но скоро возвращается. В руках два стакана с кофе.

— Держи, — протягивает один.

— Не нужно было!

— Нужно.

Всовывает мне в руки. Держу стакан, не решаясь пить. Да что ж такое. Где Тимур?!

— Ляся, а если я с твоими родителями познакомлюсь, всё равно так строго?

— Поздно знакомиться…

— Почему?

— Вот когда я тебе звонила, Антон, нужно было приезжать и знакомиться. А сейчас уже всё…

— Ляйсан! — грозный голос сзади.

Обмирая, поворачиваюсь. Тимур. Метрах в десяти от нас. Колени подкашиваются.

Небрежно швыряет телефон в открытое окно машины. Его лицо недовольно вздрагивает.

Моё же горит и пульсирует от досады и стыда. Открывает дверцу пассажирского, показательно взмахивая рукой и приглашая внутрь. Всунув обратно Антону в руки стакан, срываюсь с места. Непонятно как оказываюсь внутри. Антон с Тимуром сверлят друг друга взглядами.

Тимур садится рядом, хлопнув дверью.

— Простите… — выдыхаю я, зажмуриваясь.

— Я что-то тебе предъявил? — зло.

Ноздри рассерженно вздрагивают.

— Нет…

— Какого чёрта ты всё время извиняешься?!

И мне снова хочется просить прощения за свои извинения. Втягиваю голову в плечи. Прикусывая губу, вжимаюсь в сиденье спиной.

Срывает машину с места так, что я со вскриком хватаюсь руками хоть за что-нибудь!

— Села в машину — пристегнись! Элементарно же!

— Простите… Я никогда не ездила на переднем сиденье.

Трясущимися руками пытаюсь справиться с ремнём. Вырывает у меня из рук и, не глядя, пристёгивает на ходу.

И в этом битом стекле его эмоций мы едем почти до самого дома. К концу мне кажется, что я почти задохнулась.

— Как прошёл твой день? — вдруг выдыхает он.

— Что?..

— Какое из этих слов ты не расслышала?

— Хорошо! — выпаливаю я. — Не знаю…

— Тебя никто не обижал?

— Нет.

— А этот парень?

— Простите…

— Я тебя выпорю! За твоё «простите». За что простить, м?

Всё это очень нервно.

— Что говорила с ним.